Два шпиона в Каракасе

– Будь осторожен. Не будь таким легковерным. Нельзя полагаться на власть, если она не опирается на пушки. У тебя слишком много врагов, и если ты действительно задумал помочь бедным, придется начать глубокие перемены, которые принесут тебе еще больше врагов. И очень опасных врагов. Которых нельзя будет усмирить демократическими методами. А их необходимо обезвредить – любыми способами.

Значит, нужен полный контроль. Президент крепко запоминает этот и другие советы своего мудрого наставника. – Как говорил Мао, власть рождается из дула винтовки. И он прав! Демократия – буржуазный фарс, – продолжал Фидель грозным тоном. – Властью либо пользуются по-настоящему, либо ее теряют. Истинный лидер ни с кем не советуется, он отдает приказы.

Итак, Уго узнал много нового для себя, так что день завершился наилучшим образом. Он уважительно слушал гостя и кивал, но на самом деле в глубине души не считал, что ему придется доходить до крайних мер. Однако и возражать не стал. Напротив, всем своим видом демонстрировал предельное внимание, впитывая поток советов и предупреждений, претендующих на высшую мудрость. Фидель настаивал на том, что личная безопасность президента – это самое важное. Глава государства не должен терять бдительности, ему следует проявлять максимальную осторожность, потому что, как показывает практика, едва только закончится его медовый месяц с согражданами, а это произойдет скорее рано, чем поздно, оппозиция начнет дергать за все ниточки.

– Смотри, чтобы с тобой не случилось того же, что и с Альенде, – поучал Фидель, напоминая Чавесу о судьбе чилийского президента-социалиста, который, выиграв выборы, пришел к власти, но погиб во время путча 1973 года. – Я в деталях знаю всю ту историю. Я тогда на целый месяц перебрался в Сантьяго, чтобы помочь Альенде, и видел все собственными глазами. Да, вот этими глазами видел, какие подкопы под него велись. А что замышляли все минувшие годы против меня самого? Но со мной у них ничего не вышло. И я готов оказать тебе любую помощь, поделиться всеми знаниями, которые у нас накоплены, чтобы с тобой не случилось того же, что с Альенде. Ведь если тебя убьют или свергнут – прощай революция. И ты не должен этого допустить.

Уго накрепко запомнил слова Фиделя. В будущем они не раз всплывут у него в памяти в самых разных обстоятельствах. Между тем сейчас в голове у Чавеса всплыли Притчи из Библии, прочитанные перед самым приемом. И вот, извинившись перед атеистом Кастро, Уго с энтузиазмом процитировал:

– “Вот трое имеют стройную походку, и четверо стройно выступают: лев, силач между зверями, не посторонится ни перед кем; конь и козел, и царь среди народа своего…”[13]

Но Фиделю библейские головоломки мало о чем говорят. Ему нет дела до того, что Иисус Христос тоже был Львом, Львом Иуды. Поэтому он снова начал давать Чавесу советы: – Не все враги будут играть чисто. – Затем Кастро привел в пример собственный опыт и рассказал об экономической блокаде острова, а потом еще раз напомнил, что сам стал объектом более чем семисот покушений.

Но его дерзкий ученик ответил на все это еще одной библейской цитатой, правда более очевидной:

– Фидель, брат мой, “чего страшится нечестивый, то и постигнет его, а желание праведника исполнится”[14].

Когда небо начало светлеть, два Льва крепко обнялись на прощанье.

– Ты знаешь, что всегда можешь рассчитывать на меня, – сказал Фидель и тотчас воспользовался случаем, чтобы внедрить свое доверенное лицо в ближайшее окружение Чавеса: – Если ты не против, я пришлю к тебе лучшего из моих людей. Тебе просто необходимо иметь рядом опытного разведчика, а у меня такой есть: его зовут Маурисио Боско.

Уго поблагодарил Фиделя, тот встал и перед уходом еще раз с искренним чувством обнял Чавеса.

Президент остался один, он предался размышлениям. Несмотря на все свое уважение к Кастро, Уго отнесся к его предупреждению довольно легкомысленно: “Фидель во многом прав, но он не знает Венесуэлу так, как знаю ее я, и не знает, насколько любит меня наш народ. Мне не придется прибегать к тем крайним мерам, которые он рекомендует. Его история отличается от моей. И его время тоже отличалось от моего”.

Между тем Элоиса предавалась воспоминаниям. Она возвращалась мыслями к тем не столь уж далеким дням, когда Уго еще только ухаживал за ней. Она вспоминала, как сердце готово было выпрыгнуть у нее из груди, когда он декламировал ей по телефону стихи про ее улыбку, написанные им самим. А она, теряя голову от любви, отвечала ему, цитируя строки из переписки между Мануэлитой Саэнс, любовницей Симона Боливара, и Освободителем:

Вы хорошо знаете, что ни одна другая женщина из тех, с которыми вы были знакомы, не сумеет дать вам ту отраду, ту пылкость и страсть, которые соединяют меня с вами. Узнавая меня, вы узнаете настоящую женщину, верную и искреннюю.