Два шпиона в Каракасе

“Как хорошо, – думал больной, – что опять Фидель, мой политический наставник, будет радеть обо мне как о родном сыне. Фидель обо всем позаботится, и ничего плохого со мной не случится”.

У Чавеса не было выбора. Да, оперировать его должны непременно в Гаване. Это самый надежный вариант.

Так как новость о болезни президента могла спровоцировать преждевременные стычки и споры о будущем наследнике среди тех, кто его поддерживал, или агрессивные действия оппозиции, Кастро и Чавес обсудили, как им вести себя в ближайшем будущем. И решили: до поры до времени болезнь Уго должна оставаться строжайшей государственной тайной. Никто не будет знать, каким именно типом рака страдает президент, какие органы у него поражены, какие операции ему будут делать и с какими результатами. Фидель с философской рассудительностью посоветовал: надо стараться жить настоящим.

Но очень скоро стало очевидно: нельзя и дальше скрывать, насколько болезнь повлияла на физическое состояние Чавеса, то есть возникла необходимость объявить о ней стране. Правда оказалась куда ужаснее, чем президент до сих пор полагал – на самом деле его болезнь вполне могла оказаться смертельной. Уго вернулся в Каракас и обратился к согражданам по телевидению, но сообщил лишь некую часть того, что с ним произошло. Он утаил, насколько неблагоприятны прогнозы врачей, и перед камерами демонстрировал оптимизм и полное присутствие духа.

– В ближайшее время я вернусь на Кубу, и там мне сделают операцию. Христос ведет меня за руку, – с убеждением заявил он.

Как и предвидел Фидель, после объявления о болезни президента самые влиятельные группировки в правительстве, как военные, так и гражданские, стали обдумывать сценарий “жизни без Чавеса”. В ожидании результатов операции враждующие между собой силы из числа соратников президента ограничивались слежкой друг за другом, чтобы не дать соперникам получить хоть какие-либо преимущества в неизбежной борьбе за власть, когда встанет вопрос о преемнике. Наметилось сплочение и в рядах ослабевшей в последнее время оппозиции. Весть о болезни президента там восприняли как луч надежды.

Латиноамериканские страны, считавшиеся друзьями и союзниками Чавеса, отреагировали на новость с единодушной тревогой. Президенты Никарагуа, Боливии и Аргентины официально выразили свое сочувствие и свою озабоченность, а также поддержку венесуэльской революции.

Президент Бразилии Лула да Силва предложил венесуэльскому коллеге воспользоваться услугами современной больницы в Сан-Паулу, оборудованной новейшей аппаратурой, где работают всемирно известные специалисты-онкологи. Многие в окружении Чавеса настойчиво уговаривали его принять это предложение, ведь оно, безусловно, повышало его шансы победить недуг, к тому же лечили бы Уго в дружественной стране. Тем не менее приглашение лечиться в Бразилию, как ни странно, самым плачевным образом сказалось на моральном состоянии больного. Его мучили сомнения: он хотел жить, и трудно было вообразить лучший вариант для него с точки зрения передовых достижений медицины, чем Бразилия, но из головы у него не шел тяжелый разговор с Фиделем.

И вот наконец самые близкие Чавесу люди услышали его телефонный разговор с Лулой да Силва. Они не могли понять мотивов, заставивших Уго принять такое решение, но не осмеливались с ним спорить.

– Спасибо, Лула, но я предпочитаю пройти лечение в Гаване, – сказал бразильцу Чавес.

Потом он попросил оставить его одного. У него нестерпимо болело колено, боль поднималась к паху, и президент, полный ужасных предчувствий, понял, что проваливается в самую черную из всех дыр.

С ним или без него

Они находились в гостинице, расположенной в окрестностях большого города. В современном и со вкусом обставленном номере стояла широкая кровать, на которой они и лежали – потные, еще не расцепившие объятий. Прямо перед ними было большое окно с видом на горы, окружающие долину Каракаса. Сейчас их мало трогала красота горных хребтов. Но их внимание целиком занимало нечто иное. Они не отрываясь смотрели на экран телевизора.

– Скоро я вернусь на Кубу, где мне сделают операцию. Христос ведет меня за руку, – объявил всему миру и своему народу очень спокойный и серьезный Чавес.

Маурисио новость поразила. Даже ему до сих пор ничего не сообщили о болезни Уго. Эва тоже не могла скрыть, какое впечатление произвели на нее слова президента.

– Ты думаешь, это опасно? – спросила она своего любовника – или уже жениха?

– Вряд ли. Этот тип – скала, – ответил тот.

Эва попыталась снова сосредоточить все внимание на выступлении Чавеса, но у нее это не получилось. Она уже успела убедиться, что не имеет никакого смысла бороться с необъяснимым влечением, которое испытывает к Маурисио. И решила целиком отдаться любви, забыв про Уго и про все остальное, и обнимать этого мужчину столько времени, на сколько хватит сил.