Два слова. История Дэниела и Мари

Звонок телефона разорвал неловкое молчание.

– Да, мам. Завтра буду… Точно. Не волнуйся.

Мы сидели совсем рядом, и мне было слышно каждое слово миссис Лоэр. Её громкий голос разбавился ворчанием супруга.

– Если не явится, пусть больше не приезжает. Так ему и скажи.

– Ш-ш. Хочешь, чтобы он не приехал? – шиканье тоже было громким. – Ты слышал, дорогой? Отец очень ждёт тебя.

– Да, мам. До завтра, – Дэн отложил телефон и допил сок. – Он ещё работает?

– Мистер Лоэр? Да. Ругает тебя, говорит, что вот-вот в гроб его сведёшь, но ездит в офис каждый будний день. Не переживай. У него теперь Руди на подхвате. Помнишь Руди? Такой, со смешной чёлкой. Вечный стажёр, так мы его называем. Три года уже практикуется. Но мистер Лоэр всё ещё не доверяет ему серьёзных дел.

– Понятно, – от голоса Дэна что-то сжималось внутри. – Как твои родные?

Я положила ещё один кусок сахара в чашку и продолжила мешать.

– Хорошо. Отец возится с садом. Мы с мамой всё так же занимаемся магазином. Сестра вышла замуж в прошлом году.

– А ты с кем-то встречаешься?

Моя рука зависла в воздухе. Я посмотрела на Дэниела.

– С чего такой вопрос?

– Интересно, – в его глазах ничего нельзя было прочитать. Издевается? – За все те годы не помню тебя с кем-то.

Я вернула ложку на блюдце.

– А чего помнить? Тебе было не до того.

– Да, не до того.

– Я спать, – буркнула под нос и сбежала, оставив на стойке чашку безбожно остывшего кофе.

Даже слышать его было больно, а уж видеть…

Я закрыла дверь номера и встала перед зеркалом. Чёрт. Чёрт! ЧЁРТ!

Оттуда на меня смотрела «красотка» с ужасно распухшим лицом.

Пять минут спустя я сидела на ковре, прислонившись к тумбочке. На кровати лежала выпотрошенная сумка и куртка. Я перерыла всё. Таблеток нигде не было.

Неужели в машине остались?

Если так, то утром меня ждёт превращение, как в детской сказке.

А я уж думала, хуже быть не может. Чёрт!

Проклятая аллергия. Ненавижу холод!

И аптеки в этой крохотной деревне нет. Сколько лет просят, а чиновники никак не подпишут разрешения – что-то там не так со зданием. Вот и приходится жителям ездить в соседний Вулхэмптон.

Я смочила полотенце, особо не поможет, но хоть лицо меньше чесаться будет, и пошла спать.

Проснулась, как всегда, рано. Встала с трудом. Там, где тела касался ремень – один большой синяк. Но ещё больше меня беспокоило лицо, которое ощущалось как маска. Я с тревогой подошла к зеркалу. Оно отразило чудовище с заплывшими глазами и мелкими болезненными трещинами на руках – опасения оправдались.

ЧЁРТ.

В дверь постучали.

– Ты проснулась? – голос Дэна был бодр и свеж, как запах его любимого апельсинового сока. – Спускайся. Завтрак уже готов. До поезда тридцать минут.

Что делать?

Я собрала вещи в сумку, натянула куртку, перчатки и замоталась шарфом, оставив только щёлки глаз.

Дэниел стоял в коридоре и смотрел на мой маскарад с улыбкой.

– Снег кончился. Я заказал тебе овсянку с изюмом, как ты любишь. И кофе со сливками. Правильно?

– Я не голодна.

– Брось. Вчера мы ничего не ели, а до Тила почти час. Нужно подкрепиться. Идём.

Он повёл меня вниз. Кожа под шарфом чесалась ужасно.

– Говорю же, не хочу есть. Я по утрам вообще не ем.

– И давно?

– Уже несколько лет.

В животе заурчало.

– Кажется, твой желудок против такого отношения, – Дэн взял меня за плечи и силком усадил на дубовый стул.

Кофе с сердечком из корицы манил, но я держалась.

– Просто посижу с тобой.

На стол поставили яичницу с сыром. Надо же, вкусы Дэниела не изменились. Мама часто готовила ему такой завтрак, когда Лоэры уезжали в командировку и он оставался у нас ночевать.

– На, – Дэн положил передо мной пластинку с таблетками, – знойная женщина.

Придурок!

Я схватила блистер и помчалась в номер, где, изрыгая проклятия, запила пилюлю, тонкий стакан чудом уцелел. Потом расплатилась с сонной хозяйкой и по ещё не расчищенным сугробам отправилась на вокзал. Дэн догнал меня у кассы, протянул бутылку йогурта и попытался что-то сказать.

– Ни слова!

До Тила мы доехали в молчании, также в молчании дошли до Блоссом-лэйн и расстались у липы, разделявшей наши дома.

Глава третья

Ветер гнал облака по небу, кухня попеременно заливалась солнцем и выцветала.

Мама пекла оладьи. Это то, что всегда меня успокаивало. Как и расчёсывание волос, чем я собственно и занималась вот уже десять минут. Но привычные жесты помогали мало. Я вскипала, ненадолго остывала и опять пузырилась гневом.

– Явился через семь лет. Как ни в чём ни бывало! Ни одной строчки за всё время, ни одного звонка. Приехал. Надо же! Осчастливил. Заботливый какой…

– Признайся уже. Столько лет по нему сохнешь, – Рита, заскочившая к нам за набором для барбекю, намазывала клубничный джем на пышный оладышек.

– Кто сохнет? Я? Да кому нужен этот придурок без памяти и совести?!

– Тебе. Все об этом знают, кроме тебя. Сколько раз пыталась на свидания ходить, а всё без толку.

Я пыхтела, однако ответить по сути было нечего, только если поправить сестре причёску. Но пока её спасал стол.

– Девочки, не ссорьтесь.

– На правду не обижаются, – Рита допила чай, чмокнула родителей на прощание и обернулась, уходя: – Смотри, не упусти своё счастье.