Проходят годы, как проходит лето... Пылит заря рябиновой пыльцой. И падают в холодные рассветы Листы берез, омытые росой. И на душе печально и тоскливо. Наверно, оттого, Что над рекой Одна, как прежде, остается ива С невысказанной вечною тоской. По ком она печалится, тоскует? Что снится ей, когда темным-темно?.. Река молчит. Кукушка не кукует. И журавли отчалили давно. Тоскует ива И к земле клонится, Все ищет что-то, глядя в тишину. И не с кем ей печалью поделиться, И не с кем ждать далекую весну. И так всегда. Проходит год за годом. Столетия вот так же протекли. И неизменно Русская природа Хранит печаль тоскующей земли. Печаль По всем скорбящим И ушедшим В безвестную рябиновую даль... Как не понять, о чем береза шепчет, — Ей тоже не с кем разделить печаль. Как не понять, о чем леса тоскуют, О чем молчит холодная река?! Но не найти мне родину другую, Где бы печаль Была вот так легка. Легка, Как лист, сорвавшийся с березы, Чиста, Как синь росинок на листах. И не беда, Что я роняю слезы, Невидимые в дальних городах.
1964
* * *
Птицы жмутся к жилью человека. Знать, во всем Доверяют они Человеку двадцатого века, Человеку, Что птице сродни. Пой, малиновка, песню рассвета!.. Я по-своему тоже пою В середине цветастого лета Немудреную песню свою. Я несу сокровенное слово Благодарной природе на суд, Позабыв, Что опять птицеловы Под полой свои сети несут.
1964
* * *
Время спать. Но я опять не сплю... Свет луны за окнами струится. Не лунатик я И не люблю Этот свет с глазами мертвой птицы. Выхожу из дома И бреду В снежное, полночное, лесное. Ах, луна! Ты снова надо мною Заслоняешь дальнюю звезду. Звездочка-малышка! Не печалясь, Подожди немного, И луна Поплывет, Как парусник, качаясь, И опять ты будешь мне видна. Снова будешь весело лучиться И гореть в космической дали. Знаю, Было нелегко пробиться, Дотянуться светом До Земли... Мне ведь тоже было трудно: Голод В раннем детстве, В юности — нужда. Я с тобой в сравненье очень молод. Только знаю — это не беда. Не беда, что многим не потрафил, Что воюю, Как и воевал. Лишь бы звезды трудных биографий Мертвый свет луны не затмевал.