Два сына одного отца

Но однажды, придя со службы, он не обнаружил ее дома. Это было столь необычно, что сразу подумалось о самом плохом. Ее могли выкрасть, увести силой, обманом или еще как-то. Бестолково бегая по квартире, он наконец-то стал примечать отсутствие кое-каких предметов. И только не обнаружив на привычном месте лимонного дерева, стал догадываться, что она ушла. Сама. Кроме цветов, цитрусового деревца и расписной тарелки, Сулико не взяла ничего. Колечки и цепочка, подаренные им в порыве невесть откуда взявшейся щедрости, остались в шкатулке на тумбочке. Он не обиделся. Простил ее заранее, отрепетировав слова прощения, какие скажет ей, когда та вернется. Через неделю, в очередной раз наткнувшись на цветастый половичок, купленный ею в каком-то магазинчике, расплакался, как ребенок. Он и стал на миг ребенком, к которому вернулась боль от сознания, что он брошен. Как и тогда, много лет назад, когда умерла его мама Сулико, бросив его в этом мире на чужого дядьку, который так и не стал ему отцом, как ни старался. Дубенко-старший был слишком слаб, чтобы стать примером для сына своей красавицы жены, гордой грузинской женщины, которую судьба привела на богатую Гуцульщину. Плача, он повторял имя Сулико, то ли вспоминая мать, то ли горюя о потерянной любовнице.

Бессонно проведенная ночь стерла в нем остатки жалости к себе. Все хорошее, что было в его жизни, он вычеркнул из памяти. Потому что у него появилась цель. Вернее, две. Но сводились они к одной задаче: найти и уничтожить. Ее и его. Она – Сулико Вагапова, он – Щеглов Иван Петрович. Больная душа, пытаясь защититься от прошлых и будущих потерь, нашла виновных. Человек, который бросил его первым, носил фамилию Щеглов. Мама не умерла бы такой молодой, если б тот ее не предал.

Но начать он решил все-таки с женщины. По горячим следам. Кафе, где они познакомились, пользовалось дурной репутацией в городе. Но жаркое там готовили отменно. Сулико работала гардеробщицей, выдавая по номеркам пальто и шубы и ловко уворачиваясь от протянутых к ней рук пьяненьких мужичков. Он наблюдал за ней минут двадцать, прячась за слегка прикрытой дверью в зал. Поужинать ему так и не удалось: решение забрать девушку и увести ее к себе домой созрело мгновенно. Он был уверен, что не получит отказа, заранее зная слова, какие скажет ей. Совсем не удивившись, что она поняла его правильно, он дал бумажную денежку швейцару, чтоб молчал, куда и с кем исчезла с рабочего места Сулико. Так она вошла в его жизнь. Свое имя назвала уже в постели, расслабленно вытянувшись после секса. Пока он был в ванной, она успела приготовить бутерброды и заварила чай. Ела с таким же аппетитом, как и отдавалась ему. Откуда-то она знала, на какой полке сахарница, и что хлеб он держит в большой эмалированной кастрюле на окне. Он быстро привык к ней. И теперь не хотел отвыкать. Он был уверен, что найдет ее легко, даже и в миллионном городе. Если она, конечно, не покинула его.

Визит в злачное место ничего не дал. Кроме ее фамилии. Хитро улыбаясь, швейцар, судя по выправке и четким ответам, бывший военный, кивнул на одну из официанток. Девушка, заметив этот кивок, изменилась в лице и быстро двинулась с подносом в сторону кухни. Уйти далеко ей не удалось. Заикаясь от страха, она пролепетала, что, вроде, не один вы такой, оставьте меня в покое. И – выскользнула из его пальцев. Он даже не попытался ее догнать. То, что Сулико его использовала, догадался сразу. Он потратил уйму времени и денег, чтобы найти ее… тщетно. Ничего не оставалось, как забыть. С женщинами с тех пор стал еще более нетерпим, вволю отыгрываясь на их слабостях.

Дубенко наконец вспомнил, зачем позвал секретаршу. Он ничего не ел с утра, пытаясь выбраться из очередного приступа боли, и теперь хотел чаю. Но этот молодой наглец, посмевший ставить ему условия, выбил его из колеи. Стрельцов, сам того не подозревая, задел его за больное. Использовать вслепую помощника, судя по всему, более не удастся. Придется обходиться своими силами.

Глава 13

– Здравствуйте, Егор Иваныч, – пропел у него над ухом насмешливый голос. Беркутов поежился. Он терпеть не мог, когда кто-то подкрадывался к нему сзади. Впрочем, для почти двухметрового Молчанова слово «подкрадывался» совсем не подходило. Если бы Беркутов не был так поглощен своими мыслями, услышал бы слоновью поступь друга.

– Начальство пугаешь, Молчанов?

– Ни боже мой! И в мыслях не было. Ты что такой мрачный с утра? Еще что-то случилось? Дай угадаю. Не выспался, не завтракал, ехал в маршрутке.

– Все так.

– Слушай, Егор, может, помочь чем? Приходи к нам сегодня на ужин, Милка соскучилась, – Молчанов сделал последнюю попытку вызвать улыбку у Беркутова.

– Да, спасибо, – серьезно ответил тот, открывая ключом дверь кабинета. – Кстати, как твоя язва?

– Это ты о Милке? Ничего, в порядке. Здорова, весела, бодра.

– Это я о твоей болячке. Вылечился?

– От этого не вылечишься.

– Зачем на службу пришел?