Два цвета радуги

Сегодняшнее предложение министра пропаганды устроить народное гуляние пришлось кстати. Именно оно послужит началом для замены слонов ослами. Будет сделано большое количество масок слонов — художники постараются изобразить их как можно более отталкивающими и страшными, а ослов, напротив, — милыми и ласковыми животными.

В управлении любили карнавалы. Недаром его агенты обожали выдавать себя за работников несуществующего Центрального развлекательного управления.

…До самой ночи не гас свет в кабинете директора. Были вызваны десятки сотрудников, розданы сотни срочных заданий, проверены тысячи документов. И только глубокой ночью Рассори отправился с докладом к королеве.

Кривой Лжи сегодня решительно не везло! Угораздило же этого Террори вспомнить о детях! С таким трудом удалось старухе вернуться в управление, а тут опять интриги. Безобразие! Конечно, Кривая Ложь была уверена, что Ростик и Наташа успешно прошли полный курс оболванивания, но пустые слова клеветника и завистника Террори не остались без внимания. Увы! Не случайно же Рассори оставил ее после совещания и попросил прислать главного робота-соглядатая с отчетом!

В одном из узких и запутанных коридоров Центрального разбойничьего управления Кривая Ложь повстречалась со своим кузеном и добрым приятелем Пентооном. Им нашлось о чем поговорить за чашечкой эликсира молодости. Оба считали себя незаслуженно обиженными.

Они всегда умели находить общий язык — директор ведомства по распространению военных игр и аттракционов и Кривая Ложь. Их связывало много общих дел и смелых операций.

Сегодня верный приятель, почувствовав, что творится в душе у старухи, неожиданно предложил ей махнуть… на Болото. Именно на Болото!

Не случайно для успокоения души Пентоон выбрал это гиблое место. Они оба любили Болото, особенно Кривая Ложь. С каким удовольствием бродила она по самым зыбким и опасным местам, балансируя подчас с ловкостью циркачки. С каким наслаждением собирала ядовитую клюкву, которую потом поставляла на благотворительный базар Мафитты.

Правда, любовь к Болоту чуть было не сыграла злую шутку над старухой. Ведь именно сюда сослали ее враги на заслуженный отдых, а королева, помня о слабости старухи к этим дремучим местам, подмахнула приказ о назначении Кривой Лжи заведующей лабораторией по выращиванию ядовитой клюквы. Обидела ее племянница, ох как обидела! И только удачная экспедиция, предпринятая старухой на свой страх и риск, вернула ей расположение королевы и прежнее влияние в Центральном разбойничьем управлении. Да что былые неудачи помнить! Сегодня старуха желала отвести на Болоте душу. Она знала, что каждая ягодка, упавшая на дно необъятной ивовой корзины, означает смерть или тяжелую болезнь разноцветным акиремцам, превращает их в послушных рабов в руках богачей-голубокожих. И для Кривой Лжи не было большего наслаждения, чем рыскать по Болоту в поисках ядовитых ягод.

Ее милый кузен Пентоон обожал охотиться на Болоте. Ведь только здесь водились говорящие утки, которые любили лакомиться безвредными для них ягодами. Можно сказать, что старый вояка на этой охоте совмещал приятное с полезным, так как не убивал диковинных птиц, а лишь усыплял их специальными пулями. Господину Пентоону утки были необходимы для работы. Агенты, специально приставленные к наиболее говорливым птицам, пойманным на Болоте, заставляли их заучивать наизусть тот или иной текст, щедро потчуя клюквой. Чаще всего это были очередные сплетни об угрозе для Акирема: мол, только голубокожие могут спасти его от гибели. А затем агенты выпускали уток на волю. Прежде чем говорливая птица долетала до родного Болота, она успевала разнести самую последнюю достоверную новость по многим городам, кварталам и фермам Акирема. Пентоон очень любил эту утиную почту. Да и не он один. На Болото часто заглядывали Террори и Рассори, Лжинский и многие другие. А в последнее время все чаще — и королева.

…Мафитту этим утром ожидало неприятное открытие. Сразу же после совещания ей пришлось уступить свой кабинет директору, увлеченно работавшему с картотекой неблагонадежности, и она отправилась в тир, где совершенствовали мастерство в стрельбе сотрудники управления.

Каково же было ее удивление, когда среди них она заметила собственного сыночка — горячо любимого Пулиози. Вместо того, чтобы корпеть над учебниками, он околачивался в тире, устанавливая сбитые мишени и убирая в помещении. И это ее, могущественной Мафитты, сынок клянчил у сотрудников управления каждый выстрел, ее отпрыск унижался, готовый на все, лишь бы ему позволили пострелять.

Именно унижение сына разозлило Мафитту больше всего.

«И это мой сын!» — горестно отметила она, наблюдая за приближающимся подростком, который, неплохо изучив мамашу, знал, что лучше сдаться на милость победителю, чем спасаться бегством.

Отвесив любимому чаду традиционную оплеуху, Мафитта устроила ему настоящий допрос. Она выяснила, что Пулиози неоднократно бывал в Центральном разбойничьем управлении, особенно в тире и музее орудий пыток, пропуская занятия в школе-интернате.