Два угла двух треугольников (СИ)

Пока он тыкал по кнопкам, пра-тёща налила себе чаю и уселась за стол. С кислой миной упёрла тяжелый взор на городскую бледноту, покорно кормящую правнучку конфетами на выбор. Тоже не удержалась — взяла и себе, такие дорогие ведь в сельпо не завозят. Антон же выдерживал молчание с милой улыбкой, распинаться в объяснениях и не подумал.

— Держи! — Сенька сунул трубку пра-тёще.

— Алё, Катенька? — защебетала старушенция.

Антон лишь подивился разительной перемене — морщинки вмиг подобрались в добрейшую улыбку! Не бабуська — одуванчик!

— Катенька, ты там как? А что врачи, хорошие? Ты им скажи, если что — будешь Вере Анатольне жаловаться! Ну и что, если она на пенсии, зато у нее связи! Ты их припугни там! Поняла? Деточка, ты отдыхай больше! Когда назначили-то? Через пару дней? Дай-то бог!..

За словесным потоком Сенька успел переглянуться с гостем, обменяться понимающими улыбками. У пра-тёщи конечно же имелся личный мобильник, но звонить за счет нелюбимого зятя особое удовольствие. Благо не знает, что тариф безлимитный, иначе бы вообще!..

— Вон ту еще дай! — шепотом приказала малявка, подергав отвлекшегося «раба» за кончик кудряшки. — Не эту, а ту, в красном фантике! Хотя, эту тоже давай. И еще ту!

— Гляди, живот заболит! — предупредил Сенька. — Всю ночь на горшке просидишь.

Дочурка показала папочке коричневый от шоколада язык. Прикинув, потребовала еще конфеты в синем, зеленом и золотистом фантиках. По две штуки. Всё сложила горкой на скатерти перед своим довольным носом, пересчитала. И запрятала в объемистый карман, пока бабка не видит. Одобрив маневр, Антон подкупил жадинку еще одним батончиком — девчонка, видать, благоразумная, всё сразу не слопает. Сенька только хмыкнул, на них любуясь.

Пра-тёща вернулась к столу присмиревшая, поумерив громкость голоса:

— Учудила! Второй раз рожать бегает, а тут схватки с толчками спутала. Дурында. Врёт, поди! Меня жалеет, вот и плетет невесть что…

Похоже, Катька отругала бабулю основательно.

— Ну, так и сказали бы сразу, что Катенька сама разрешила, — пожевала губами старушенция.

Снова поглядела на городское чучело, которому ее единственная внучка была обязана экстренной доставкой в город и спасением если не собственной жизни, то здоровьем младенца точно. Во взгляде блеклых глаз ясно читалось извечное: «куда катится мир!» На фоне эдаких городских мальчиков, — тьфу ж ты, не приснилось бы! — даже ее зятёк смотрится нормальным мужиком. И хорошо, что Катька тут жить осталась после школы, в город не подалась, не послушала бабкиных уговоров. Иначе нашла бы себе вот такого же — вышло бы позорище на всю деревню!..

Разговор за столом не клеился. Бабка боролась с естественным желанием наброситься на гостя с подробным допросом, жевала губы, изображала презрение. Сенька включил телевизор, щелкал каналами. Мелкая юла наелась от пуза, до сытой икоты — ухватив липкими ручонками за воротник, принялась рассказывать новому закадычному приятелю что-то своё, архиважное, про улиток на огороде и оторванную пуговицу.

— Допила чай, Егоза Егоровна? — осведомилась строгая прабабка. — Собирайся, пошли домой.

— Я не Егоровна! Я Семёновна! — отозвалась привычным ворчанием малявка. — Я и так дома! — с логикой у девочки был полный порядок.

— Уж не думал ли ты, что я тебе деточку оставлю? — шикнула бабка на зятя, хотя тот и рта открыть не успел.

Сенька пожал плечами:

— Переночуй сегодня у ба? — сказал надувшейся дочурке, не желавшей слезать с Антона. — Завтра все вместе съездим к маме. Она тебе маленькую сестричку выбрала в супермаркете — сейчас ждет, когда заказ доставят в пункт выдачи.

— Пап, ты глупый? — постучала ему по лбу дочурка. — Я ж не маленькая, я мамкино пузо видела! А Тошка поедет? — уточнила меркантильная мелюзга, которую больше интересовал новый знакомый с конфетами, чем какая-то сестричка.

— Конечно, — совершенно серьезно сказал Антон. — У меня большая машина, все поместимся.

— Раз так, — вспомнила пра-тёща, — купите мне в аптеке мазь от спины. Зайдёте утром, я дам карточку.

При упоминании аптеки Семён невольно нахмурился.

— Не нужно, просто напишите название, — сказал Антон. Наконец-то мелюзга с него слезла, можно было встать, а то ноги порядком занемели с непривычки. Вроде и не тяжелая — а как прыгает, так ощутимо!..

— Как это не нужно? — ворчала бабка на легкомысленную молодежь. Однако на комоде нашла клочок бумаги и огрызок карандаша, вывела крупно название снадобья. — Три процента тоже деньги!

— У меня десятипроцентная скидка, не беспокойтесь, — пояснил Антон.

Бабка в очередной раз за вечер просканировала его цепким взглядом. Хмыкнула: «Наркоманы городские!» Взяла вяло занывшую правнучку за руку, потащила домой.

Семен выпроводил, запер дверь. Вернулся в комнату с недобрым привкусом.

Антон разбирался со своим ноутом, спешно свёрнутым при вторжении. Оглянувшись на хозяина, одарил короткой улыбкой:

— Конфет придется докупить побольше! Напомни завтра на обратном пути, хорошо?

Сенька молча кивнул. Выжидающе стоял рядом.

— У нее нет аллергии на шоколад? — вдруг подумал с тревогой Антон.