Два в одной или как не стоит попадать в другой мир (СИ)

Надо мной появляется смутно знакомое лицо в маске. Глаза существа светятся тёмноалым огнём. Оно что-то говорит, но я не слышу — в уши, будто ваты набили. Правая рука прижата тушей, левой пытаюсь найти «плазмомёт». Глаза врадура сужаются, кажется, он смеётся, а потом резким движением прибивает мою руку к земле кацбальгером.

«— А-а-а-а!!!» — кричит Асталиэн в моей голове.

Я молчу и, кажется, начинаю улыбаться.

— Эх … гранатку бы … Может вместе бы посмеялись … — хриплю, не слыша своего голоса. Нельзя отдавать им Асталиэн, поэтому сейчас я активирую тот же амулет, что давал Мелану перед встречей с Гераллтом.

Вдруг из груди врадура выскальзывает обоюдоострый кончик длинного меча. Лицо врага куда-то исчезает, и надо мной появляется окровавленная голова Мелана.

-. . — он шевелит губами, что-то спрашивая.

— Жив, братишка! — радостно улыбаюсь я и проваливаюсь в темноту.

***

Погоню первым заметил Мирон, что и не удивительно — глаза плант хин более зоркие, чем у людей. Всего четверть часа назад двое всадников едва виднелись в дали, но преследователи стремительно сокращали дистанцию.

— Проклятые отступники! — выругался ихелур, видя быстро приближающиеся силуэты всадников. — Сейчас вы получите!

Он развернулся в седле, взялся за лук и выпустил во врагов подряд пять стрел. С такого расстояния он точно не промахнётся даже в галопе.

Стрелы снесло в сторону резкими порывами ветра.

«Маг?» — подумал Мелан, видя, как огненный шар от артефакта Мирона так же сдувает ветром с пути врадур. Больше ничего сделать ихелур не успел. Какая-то невероятная сила выдернула его из седла и с размаху ударила о землю.

Сознание вернулось вместе с сильнейшей болью. Болело всё тело, по лицу стекало что-то тёплое, горло пережал ремень сдвинутого на бок шлема, а в глазах стояла серая муть. Нужно было вставать, но Мелан не мог заставить себя это сделать. Тело отказывалось ему подчиняться. С огромным трудом парень смог повернуться на бок, потом — на спину. Локоть левой руки обливался жидким огнём дикой боли, рука не слушалась.

Через шум в ушах пробился яростный крик на незнакомом языке — Мирон сражался в плант врадур.

«Нужно помочь …» — пришла ленивая мысль, но он всё так же лежал, глядя в ночное небо. Сил не было даже для того чтобы сесть. Что-то твёрдое давило в левую подмышку чуть выше кирасы.

«Что там ещё?» — Мелан слабой рукой нащупал рукоять Брауд-Хин, именно она упиралась увенчанным камнем-отражателем навершием в его тело.

«… Держи, вижу, тебе он понадобится! …»

Перед глазами появилось бледное лицо баруна Брана.

«… Защищай её даже ценой своей жизни! …»

Лицо баруна сделалось суровым, а взгляд наполнился презрением.

Душа Мелана сгорала в пламени стыда.

«Отец … я сдержу слово! — шептал парень, поднимая себя на колени. — Я не опозорю Вашего имени!»

Опираясь на меч как на посох, Мелан встал на ноги. Его мотнуло в сторону, и он упал на колени. Голова кружилась, перед глазами плавала серая хмарь, но Мелан упрямо поднимался и снова падал …

— А-а-а-а!!! — ночь прорезал девичий голос полный боли.

«Асталиэн!» — мысль подбросила тело ихелура на ноги, боль исчезла, остался лишь страх. Страх не успеть!

Как он преодолел расстояние до места схватки, Мелан не помнил, перед ним возникла спина стоящего на коленях врадура и придавленное лошадью тело Асталиэн пронзённое его мечом.

«Я не успел!»

От отчаяния в свой удар ихелур вложил все силы, что у него были. Добрый меч баруна Брана, как бумагу проткнул облачённое в броню тело врага насквозь. Врадур молча завалился вперёд.

Мелан упал на четвереньки и пополз к Асталиэн. Глаза его ничего не видели, по щекам бежали слёзы, он повторял только одно слово: «Прости … прости …»

Он не успел, он не сдержал слово, он …

Глаза Асталиэн открылись, на белом как мел лице появилась слабая улыбка.

— Жив, братишка! — прошептал Мирон.

Мелан, размазывая грязь по лицу здоровой рукой, опустился на землю. Он успел.

***

Остаток ночи мне запомнился плохо. Мы оказывали друг другу ПМП, собирали свои и трофейные вещи, падали без сил и просто валялись на холодной земле, а потом опять бродили по округе, убедительно изображая привидений. К рассвету, наконец-то удалось собраться, кое-как оттащить тела врадуров подальше от дороги и двинуться в путь.

Вокруг расстилалась холмистая равнина, далеко на северо-востоке виднелась тёмная полоска леса. Вблизи же даже паршивого кустика не случилось, а это означало, что если за нами выслана ещё хоть одна группа, то мы даже спрятаться не сможем — негде. Об оказании активного сопротивления я и не задумывался. Сейчас на двоих у нас было две здоровые руки (Мелан вывихнул левую руку при падении, а у меня в предплечье зияла немаленькая такая дыра), мы оба основательно побились при падениях, да и кровушки потеряли изрядно. Да что там говорить о сопротивлении, если мы даже убежать не можем. Стоит только лошадям перейти на рысь, и мы посыплемся из сёдел, как спелые груши с дерева. Поэтому мы медленно двигались по дороге на север, доверившись своей судьбе.