Два вампира (сборник)

— Богоявление...— прошептал он.

О, это чудесное слово! Оно из лексикона Дэвида. Совсем недавно я слышал это слово из его уст, а вот теперь оно слетело с губ Роджера.

— Послушай, по-моему, они идут за мной,— неожиданно gроизнес он, и глаза его расширились. В этот момент он казался скорее удивленным, озадаченным, чем испуганным. Он прислушивался к чему-то. До меня тоже доносились какие-то звуки.— Помни о моей смерти,— ни с того ни с сего произнес он, как если бы в этот момент мысль о ней наиболее отчетливо возникла у него в голове.— Расскажи Доре о том, как я умер. Убеди ее в том, что смерть очистила оставшиеся после меня деньги. Ты понимаешь, о чем я? Я заплатил за это своей смертью. Деньги теперь чистые. И книги Винкена, и все остальное больше ничем не запятнаны. Представь ей все в самом выгодном свете. Скажи, что я искупил все свои грехи собственной кровью. Ты понял меня, Лестат? Используй все свое красноречие! Расскажи ей!

О, эти шаги!..

Отчетливый ритм чьих-то шагов... К нам медленно приближалось нечто... Приглушенный шум голосов, тихое пение, разговоры... Слов не различить... У меня вдруг так сильно закружилась голова, что я едва не потерял сознание и, чтобы не упасть, схватился за Роджера и одновременно за стойку бара.

— Роджер! — громко вскрикнул я. Посетители бара, конечно же, слышали мой возглас. Однако устремленный на меня взгляд Роджера был совершенно спокойным, а на лице его застыло удивленное выражение. Он был явно потрясен и озадачен происходящим.

Я вдруг увидел, как надо мной и над ним нависли огромные крылья и нас окутала словно поднявшаяся из самых недр земли непроницаемая тьма. А затем возник свет! Яркий, слепящий свет!

— Роджер! — еще громче закричал я.

Шум голосов и пение становились оглушительными, а крылатая фигура все росла и росла.

— Не смей забирать его, во всем виноват только я!

Ярость заставила меня вскочить с места. Я был готов разорвать крылатое видение в клочья, если в том возникнет необходимость,— лишь бы оно отпустило Роджера. Однако я по-прежнему не мог отчетливо разглядеть таинственное существо. Равно как не понимал, где нахожусь в данный момент я сам. А видение наваливалось на меня, окутывало дымом, медленно сгущалось, обретало непреодолимую мощь и постепенно поглощало, растворяло в себе призрак Роджера. И в центре видения вдруг возникло лицо — точнее, только глаза — гранитной статуи.

— Отпусти его!

Все вокруг смешалось. Не было больше ни бара, ни Виллидж, ни города, ни всего мира в целом.

Быть может, даже то, что поначалу я принял за пение, было не чем иным, как звоном разбитого стекла.

А потом — чернота. И покой.

И тишина.

Впрочем, вполне возможно, что все это мне только почудилось, ибо на какое-то время я лишился чувств.

Я очнулся на улице.

Надо мной склонился перепуганный, дрожащий бармен.

— С тобой все в порядке, парень? — раздраженным тоном спросил он. Голос у него был гнусавый, крайне неприятный; черные плечи, жилетки и рукава белоснежной рубашки припорошил снег.

Я молча кивнул и поднялся на ноги, чтобы дать ему возможность с чистой совестью оставить меня одного. И только тогда обратил внимание, что галстук мой на месте, пальто застегнуто и тоже покрыто снегом, а руки совершенно чистые.

Снегопад, хоть и не сильный, по-прежнему продолжался. Самый красивый снегопад, какой я только видел.

Я прошел сквозь вращающуюся дверь в отделанный плиткой холл и остановился у входа в бар. Оттуда мне было хорошо видно место, где мы только что беседовали и где на стойке все еще стоял бокал Роджера. За исключением того, что нас. там уже нe было, ничто в зале не изменилось. Бармен со скучающим видом разговаривал с кем-то и, похоже, не обратил внимания на то, что происходило вокруг; хотя он, наверное, все же заметил, как я поспешно, спотыкаясь, бросился прочь и выскочил на улицу.

«Беги! — кричала во мне каждая частица души.— Но куда бежать? Подняться в воздух? Не поможет! Оно мгновенно догонит тебя. Лучше оставайся на холодной земле».

«Ты забрал Роджера! Неужели ты преследовал меня только ради этого?»

Вероятно, я произнес эти слова вслух или сделал какое-то движение, потому что бармен вдруг поднял голову и посмотрел и мою сторону. Нет, вряд ли, я просто стоял и плакал. А рыдающий мужчина не может не вызвать интерес, тем более если )тот мужчина такой, с позволения сказать, как я,— ведь наши слезы окрашены кровью. Надо бежать! И чем скорее, тем лучше!

Я повернулся и вновь вышел на заснеженную улицу Скоро наступит утро. Так стоит ли мне бродить по холоду и тем самым продлевать свои страдания? Не разумнее ли отыскать подходящую для отдыха могилу и уснуть?

— Роджер! — не переставал я звать со слезами в голосе, время от времени вытирая рукавом мокрое лицо.— Кто ты, проклятое существо? — взывал я что есть мочи, и эхо отдавалось от стен окрестных домов.