Два века о любви (сборник)

Мне на самом-то деле плевать, что ты давно не звонишь.

Я тебя поселила в какой-то вымышленный Париж,

В какой-то шикарный номер с видом на Сен-Мишель —

С кабельным, с барной стойкой, с кофе в постель.

Всё, что я помню – дождь… как в шею дышала, дрожа,

Как говорил «до скорого», а я уже знала «сбежал».

Стояла, как дура, в юбке – по бёдрам текла вода…

И всё говорил «до скорого», а я слышала «навсегда».

Но мне-то теперь без разницы… В том месте моей души,

Где ты выходишь из спальни, из выбеленной тиши,

Где время стоит, как вкопанное, где воздух дрожит, звеня,

Никто тебя не отнимет уже, никто не возьмёт у меня.

И однажды звонят откуда-то (оттуда всегда в ночи),

И спрашивают «знали такого-то?» – (молчи, сердце, молчи!)

И говоришь, мол, глупости, этого не может быть…

Он даже не в этом городе… он должен вот-вот позвонить…

И оплываешь на пол, и думаешь: «Господи, Боже мой!»

И нет никакой Сен-Мишели… и Франции никакой…

«Она никогда не знает, как надолго он исчезнет опять…»

Она никогда не знает, как надолго он исчезнет опять.

Всё в ней кричит – не надо его отпускать!

Но она как будто спокойна, или просто делает вид,

И не звонит.

Он каждый раз выселяет её из мыслей своих и стихов,

Тщательно забывает запах её духов,

Он думает: «Господи-Боже, если твой приговор таков,

То я готов!»

Проходит надцатый месяц, никто не идёт ко дну.

Они, как упрямые дети, всё играют в эту войну.

И говорят друг другу: «Хватит, я долго не протяну!»

А сверху на них смотрят и думают:

– Ну-ну…

«Помнишь, по небу скользил самолёт…»

Помнишь, по небу скользил самолёт,

А по волнам – пароходик…

Все говорили, что это пройдёт,

А ничего не проходит.

Я заживала, почти зажила,

Не онемела – и ладно.

Кажется, целая вечность прошла…

Целая вечность, мой славный.

Чёрные ветви на белом снегу,

Оттепель – редкая милость.

Я даже выплакать всё не могу,

Что без тебя накопилось.

Я этот город насквозь прожила,

Столько души износила…

Кажется, целая вечность прошла.

Целая вечность, мой милый.

Все говорили, что это пройдёт,

А ничего не проходит.

Просто по небу скользит самолёт,

А по волнам – пароходик,

Жёлтый троллейбус бежит до угла,

Катится красный трамвайчик…

Кажется, целая вечность прошла.

Целая вечность, мой мальчик.

«Он говорит: «Только давай не будем сейчас о ней»