Два веса, две мерки (Due pesi due misure)

— Оказывается, это не басня! — говорит Ого Пальма. — О боже, какое несчастье!

Черный Свитер вскакивает и начинает бегать взад и вперед.

— Телефон, — кричит, — где телефон?

Даю ему подножку, и он растягивается на полу. Массажист выхватывает у него дымящуюся трубку и сует ему в рот.

— Но мы-то тут ни при чем, — восклицает один из игроков, — почему нас должны арестовать?!

— Придется вам убедить в своей невиновности лейтенанта Трама, — говорю, — а на это и недели не хватит. Он — упрямая башка.

Смотрю на Ого Пальму и вижу, что он разом все краны открыл. В профиль он сейчас похож на мокрую тряпку, которую яростно хлещет ветер.

Он так судорожно всхлипывает, что даже простейшую фразу выговаривает в три приема:

— А теперь… как же… будет?

— Об этом позабочусь я, — отвечаю, — даю слово, что завтра выйдете на поле. Берите вашего тренера, мальчики, постарайтесь его просушить и взбодрить.

Тут фургон затормозил и остановился.

Тонналярда открыл борт.

— Через два километра Длинные Столбы, — говорит он.

Я перепрыгиваю через борт.

— Сидите спокойно, — говорю. Закрываю борт, мы садимся в кабину и едем дальше.

Полкилометра спустя мы въезжаем во двор большой фактории, огибаем главное здание, сворачиваем на боковую тропинку, ведущую к стойлу, и направляемся к огромному сеновалу.

— Остановись здесь, — говорю.

Останавливаемся. Слезаю и иду к фактории.

Я мгновенно узнал своего компаньона Грега, который подбегает ко мне вместе с Фернандой и всем выводком. Замыкает кортеж владелец фактории, на велосипеде.

Я и его сразу узнал. Это брат Эрколе, моего друга и владельца «Летучей мыши». Он радостно машет мне рукой.

Вижу, что Грег в отменном здравии. Едва я сказал, что для него есть работка, он радостно захлопал ушами.

— Привет, Томмазо, — говорю я владельцу фактории, пока он слезает с велосипеда. — Могу я оставить тут фургон до завтрашнего утра?

— Делай все, что тебе хочется, — отвечает Томмазо. — Здесь ты у себя дома. Только не навлеки на меня беды.

— Если этот фургон с дороги никто не увидит, можешь быть уверен, — говорю, — никакие беды тебе не грозят. Там целая футбольная команда, которую разыскивает полиция.

— Тогда можешь спать спокойно, лучшего убежища им не найти, — отвечает Томмазо.

— Нет у меня времени спать, — говорю.

Открываю бортик и заглядываю внутрь. Игроки успокоились, Ого Пальма тоже вроде просох и больше не хлюпает носом.

— Слушайте меня внимательно: вы отсюда — никуда. Можете слезть с фургона и размять ноги, но не все сразу. По одному. Мой компаньон Грег и владелец гаража будут за вами глядеть в оба.

Я посмотрел на Тонналярду.

— Все точно, хозяин, — подтверждает он. — Как за новорожденными, черт меня возьми!

— Никто из посторонних не должен подходить к вам ближе чем на километр, — добавляю я и смотрю на Грега.

Мой компаньон в ответ глухо зарычал.

Игроки и Ого Пальма слушают меня, сидя в кузове.

— Что бы ни случилось и что бы вы ни услышали по радио, ждите меня. Заеду за вами завтра и отвезу на стадион. Если хотите сыграть завтрашний матч, то выбора у вас нет. Договорились?

— Хорошо, — отвечает за всех Ого Пальма.

— Что же до журналиста и фотографа…

— О них мы сами позаботимся, — перебивает меня один из игроков.

— Мяча у нас нет, а нам же надо потренироваться, — добавляет второй.

Все захохотали. Отлично. Вижу, что они воспрянули духом.

— Томмазо принесет вам что-нибудь поесть и одеяла на ночь. Но не стройте иллюзий; прямо говорю: я не болею ни за одну команду — и мне все равно, кто выиграет встречу.

Помахал им на прощание, взял Томмазо под руку, и мы направились к фактории.

— Я заплачу тебе, Томмазо, за неудобства и хлопоты, — говорю. — А пока мне срочно нужны две вещи: бутылка «бурбона», а то я совсем выдохся, и машина, чтобы добраться до города.

Едва мы вошли в факторию, как Томмазо налил мне стакан «бурбона».

Я тут же его осушил — ведь его надо поскорее наполнить доверху.

— В город тебе лучше вернуться на автобусе, — говорит Томмазо. — Если полиция тебя увидит в моей машине, то быстро дознается, откуда она. Ты, если поспешишь, успеешь на автобус в шесть пятьдесят.

Две минуты спустя я уже был на главной дороге и успел вскочить в отходящий автобус.

В город я прибыл вечером, в две минуты девятого.

Вылез из автобуса и заглянул в первый попавшийся бар.

Бармен спорил с клиентом; у того было совершенно багровое лицо.

— Это команда убийц! — крикнул клиент.

Бармен схватил пустую бутылку и треснул ею клиента по голове.

— Где телефон? — говорю.

— Там, — отвечает бармен, указывая мне на кабину отбитым горлышком бутылки.

Иду туда и запираюсь.

Набираю номер «Пенальти», и немного погодя трубку берет главный редактор, мой бывший школьный товарищ.

— Отложи, — говорю, — в сторону ножницы и возьми карандаш. С тобой говорит Яко Пипа.

— Чертова кукла, что ты там натворил? Сегодня ты выспрашивал меня о «Буйни-клуб». Ты-то как со всей этой историей связан?!

— Никак, — отвечаю. — Я звоню по просьбе твоего сотрудника.

— Какого?

— Того, что носит черный свитер. Ты его послал на Вилла-Варикоза.

— Где он теперь, этот болван?