Два возраста глупого короля

Наивный школьник эмоционально отождествляет себя с римским легионером, а не растоптанным провинциалом-варваром, каким стал бы в ту эпоху. Юный консерватор – с суровым пионером колоний, разбогатевшим среди опасностей… но отождествлять себя с жертвой дизентерии, малярии, холеры и желтой лихорадки, от которых мерли девяносто процентов колонизаторов, – он не хочет.

Он хочет отождествлять себя не со сдохшим в страданиях большинством – а насладившимся победой меньшинством. Даже – даже! – если это меньшинство на деле ему чуждо этнически, политически и религиозно. Александр! Чингиз! Сталин!

Инстинкт влечет нас к отождествлению с победителями. То бишь – влечет к большим делам, к риску, к максимальной самореализации.

Но. Он ведь знает, что большинство-то там погибло. Почему же ему все равно это эмоционально притягательно? Кой хрен катарсис, глупые юные романтики о нем не слышали!

…Большие групповые свершения – командные, коллективные, социальные, – сопровождаются гибелью большей части индивидов. Но – социум утверждает себя, теснит врага, расширяет сферу передачи своих генов и своей культуры. То есть: выполнение системной задачи сопровождается естественным отбором. Групповые свершения – аспект межгрупповой борьбы, эволюции человечества.

И вот инстинкт индивидуального сохранения говорит: «Дурак, сиди дома. Семья, хозяйство. Убьют ведь! Ты посмотри в прошлое – ведь почти никто не выживал в таких передрягах! Один из десяти, может, плодами боев и трудов пользовался, выжив…» А социальный инстинкт бодрит в ритме марша: «Вот какие дела люди делали! И что создали! Такие же, как ты! И ты можешь. Ты такой же, ты победитель!»

И солдаты – XVII век! XVIII век! шеренгой на штыки и пули, резаться лицом к лицу! – шагают под барабан. Да ведь убьют каждого третьего, а то и всех! Но – через надежду, через авось, через кружку водки, через многолетнюю уверенность военной муштры – социальный инстинкт твердо ведет вперед. Мы!!! – должны победить, и мы победим. Ужасть… Смертнички!.. а идут, и каждый рассчитывает выжить и победить.

А если возобладает индивидуальный инстинкт самосохранения – труса и дезертира вздернут перед строем… Взбодрить прочих.

Но. Но. Но. Эти социальные институты принуждения, наказания, организации и страха, которые заставляют индивидов строиться и выполнять социальные задачи и системные функции, эти полиции, заградотряды, военкоматы и ордена, – они все вторичны. Они все – производные от социального инстинкта. Они – его реализация и детализация.

А первичен – он. Социальный инстинкт. Стремление к великим делам и великим подвигам – в составе прославленных групп, железных когорт, беззаветных патриотов и самоотверженных созидателей. Давно истлели кости бойцов, пали державы и сменились эпохи. Но когда наше воображение на миг переносит нас туда – о нет, мы не дезертиры, мы не здравомыслящие, и мы даже не гуманисты! Мы франтиреры. Через нас энергоэволюция Вселенной движет себя с максимальной силой по всем направлениям пространства-времени.

Капрал не загоняет нас палкой в строй, заградотряд не направляет нам в спину пулеметы, водка не дурманит мозг и пропагандисты не загаживают его. Мы – сами! – занимаем место в древнем строю бойцов, и шагаем вперед, и готовы отдать все силы, и рассчитываем выжить, и победить, и насладиться победой.

Вот эта романтичная игра воображения – есть ярчайшее и чистейшее проявление социального инстинкта. Мы отождествляем себя с победившим социумом! – а не с мучениями и смертью большинства его членов. Вот эта извечная игра воображения! – как крошечная прозрачная акварель, отображает отношение человека к конфликту между индивидуальным и социальным инстинктами.

Нет-нет! – наедине с собой мы можем признаться в трусости, и эгоизме, и представлять, как ловко сумели бы спастись, увильнуть, спрятаться, выжить, и ну его на хрен этот кровавый ужас; оно конечно. Но одновременно мы представляем, как мужественно и грозно идем на опасность в первой шеренге – и побеждаем! и тебя все боятся! а свои уважают! И даже если убили – гм… сейчас это уже не так страшно и не так больно… в воображении-то… и хоть ты там и погиб – но одновременно здесь и сейчас ты жив и гордишься собой, и это приятно и правильно, позитивное такое чувство.

Так воспроизводится культура. Усвоенные с культурой идеалы играют в твоем воображении, как плюшевые волчата в логове: в свой срок они будут волками.

Скажи мне, о чем ты мечтаешь, – и эхо откроет будущее твоей страны.

Коллективная ответственность

Время проходит свой круг – и опять приходится доказывать банальные истины.

1. Человек идентифицирует себя и других на двух уровнях – индивидуальном и групповом. Или:

Идентификация имеет двухуровневый характер.