Два взгляда на один невроз. Записки кризисного психолога

Иосиф Гольман Два взгляда на один невроз. Записки кризисного психолога

Вступительное слово

Кандидат психологических наук, доцент факультета психологии РГСУ, член-корреспондент АМТН

Людмила Викторовна Сенкевич

В нашей стране много превосходных специалистов по самым разным разделам психологии. Их профессиональные компетенции глубоки и многогранны, а научные достижения общепризнаны. Однако всегда наблюдался серьезный дефицит таких психологов, которые способны простым человеческим языком объяснять людям важные для них вещи.

Тревожность, депрессии, невротические расстройства окружают нас на каждом шагу. Они приносят боль и страдания миллионам. Причем большинство страдающих даже не понимают причин своих мучений, ведь познания в практической психологии, нейрофизиологии, химии мозга не относятся к общедоступным и распространенным. Вот здесь понятный и в то же время корректный в научном плане язык просто необходим. Им в полной мере обладает автор книги, которую вы сейчас держите в руках.

Данная книга имеет сразу два достоинства.

Первый – ее интересно читать. Все эти истории, кейсы жизненные, захватывающие, проглатываются на одном дыхании.

Второй – читатель получает немалую практическую пользу от чтения. Доступно изложенные знания в значительной мере можно применить и для улучшения собственного психологического статуса, и для психологической поддержки родных и близких. Ведь прилагаемые рекомендации проверены на богатейшем опыте автора и его коллег.

И еще один важный аспект.

Психические и психологические расстройства в нашей стране сильно стигматизированы, люди порой просто боятся обращаться за помощью, даже когда им действительно плохо.

Читая же взятые из жизни истории, они примеряют их к себе. И начинают понимать, что помощь не только необходима, но и возможна. А это уже прямой путь к выздоровлению.

Приятного всем чтения! И полезного!

Введение от автора

Однажды, еще в юности, я вдруг неожиданно для самого себя понял, что человек бывает счастлив или несчастлив не только из-за каких-то житейски объяснимых причин. И что есть большое количество несчастливых людей, у которых вроде бы все отлично: здоровье, финансы, быт, близкие. А они все равно несчастливы.

Причем если таким людям на пути встречались реальные проблемы, то ситуация лишь усугублялась, несчастья множились. А вот когда реальные проблемы удавалось решать, то счастья все равно не наступало.

Это было непонятно и как-то очень по-человечески несправедливо. Но такое было.

И это ощущение несправедливости вызывало сильное желание им помочь.

Однако мой личный путь в практическую психологию оказался сложным и сильно извилистым. Изначально я хотел стать врачом-психиатром. Старшие друзья, уже практикующие молодые доктора, устроили мне несколько «экскурсий» в психиатрическую больницу. И… я испугался. Напомню, в начале 70-х годов в арсенале медицины не было ни атипичных нейролептиков, ни нетоксичных антидепрессантов, ни методов визуализации работы головного мозга, ни сегодняшнего понимания сложнейших процессов, в нем происходящих (кстати, тоже весьма далекого от полной ясности).

К счастью, я не увидел в больнице никакой карательной психиатрии. Врачи честно делали свое дело, большинство пришло в профессию, как говорится, «по любви». Меня напугало совсем другое: беззащитность пациента перед психическими болезнями и «беззубость» тогдашней медицины в борьбе с этими заболеваниями. Я, например, увидел злокачественное течение шизофрении. И рецидивы у людей, которые, казалось бы, покинули клинику здоровыми.

В общем, я испугался – и вместо медицинского вуза поступил на техническую кибернетику. Инженер-математик. Теперь, по прошествии почти полувека, не жалею об этом: математика – основа всех наук.

Потом аспирантура, защита диссертации по ударно-волновым течениям в водороде.

Вот только желание исправить замеченную в юности несправедливость никуда не делось. Тем более, – несправедливость порой даже смертельную.

Буквально через месяц после вуза один молодой сотрудник нашей лаборатории обмотал себе руки проводами и прямо на экспериментальном стенде убил себя. Зачем он это сделал? Почему не захотел жить в таком прекрасном мире? Меня это чрезвычайно сильно шокировало, очень хотелось разобраться и помочь таким, как этот несчастный.

Впрочем, жизнь к резким переменам не располагала. Появилась семья, дети, а менять зарплату кандидата технических наук на студенческую стипендию я готов не был.

Однако и здесь выпадали счастливые возможности.

В советское время нас, научных сотрудников, часто таскали то в поле, то на овощебазу, – спасать урожай. Подвернулась возможность избавиться от этой напасти, записавшись на вечернее отделение Университета марксизма-ленинизма. Тоже не Сахарова года без вечеров. Но – не овощебаза, да и, глядишь, чему-то интересному научат.