Читаем Два зайца, три сосны полностью

Два зайца, три сосны

Екатерина Вильмонт , Екатерина Николаевна Вильмонт

Вернувшаяся вскоре Арина застала мертвецки пьяного мужа, голым спящего на ковре в их комнате в окружении вещей, безнадежно испакощенных какой-то строительной гадостью. Но она не поверила в эту историю. Матвей был не из тех мужчин, которые в пьяном виде забредают невесть куда, к тому же она хорошо знала Миколаса и его буйную режиссерскую фантазию. Но с другой стороны — не пойман, не вор.

* * *

Я проснулась утром и прислушалась к себе, не заболела ли я после вчерашнего купания в ледяной воде. Но то ли вода была недостаточно ледяная, то ли последующие события хорошо меня согрели, но я чувствовала себя вполне здоровой. Непонятно только, как ехать в Москву в одной босоножке? Придется что-то купить. И мобильника жалко. Там было столько телефонов забито, что восстанавливать придется долго и мучительно. Вот урок на будущее — все номера телефонов записывать и в книжку. В дверь постучали.

— Войдите.

— Олеська, ты почему на звонки не отвечаешь?

— Ой, Митя, я вчера утопила мобильник в озере, и одну босоножку…

— Как тебя угораздило?

— Я пошла вечером пройтись, мне позвонил Гошка, я с ним поговорила и еще не успела спрятать телефон в карман, как откуда ни возьмись появилась огромная собака, я испугалась, дернулась и уронила мобильник в воду, вскрикнула, собачища ко мне подбежала, я оступилась… Короче говоря, теперь мне нужно купить что-то на ноги.

— Купим, что за проблема. Тебе есть хотя бы в чем пойти позавтракать?

— Ну вот в этих шлепках…

— Даже завтракать в махровых шлепках довольно странно, а уж в Москву ехать и вовсе… А как ты до дому-то добралась?

— Босиком, как же еще?

— А собака?

— Прибежала какая-то девочка и увела ее.

— По-моему, ты раньше не боялась собак…

— Сама не знаю, что на меня нашло…

— Что ж ты меня не разбудила?

— А зачем?

— Ну я бы тебе посочувствовал… пожалел тебя…

— Я как-то не жду от тебя сочувствия.

Ах да, Миклашевич же чудовище. В таком разе пошли завтракать и пусть все обитатели пансиона смотрят на тебя с осуждением.

* * *

Вчерашняя история вдруг представилась мне настолько комичной, что я, пожалуй, не стану вставлять ее в свой роман, это уж чересчур! Вообще так бывает — что-то в жизни оказывается настолько ярким, смешным, выпуклым, что в книгу не вставишь, слишком уж все в ней чересчур. У меня, например, была одна знакомая, которая так говорила по-русски, что хоть стой, хоть падай, но я попробовала вставить одно из ее выражений в роман и поняла — не годится, никто не поверит, что человек может так говорить, будучи в здравом уме и твердой памяти. Например, про одну сильно располневшую даму она сказала: «Жопка — ее самая большая катастрофа на сегодняшний день»… Когда у нее был нарыв на пальце, она сообщила: «Я схватила гнойную ситуацию». Ну разве такое бывает? Хотя сейчас уже бывает все и я боюсь, что скоро подобные выражения станут нормой речи, но пока… А как вовремя появилась Арина! Ведь еще чуть-чуть… Слава Богу, зачем он мне нужен этот Аполлоныч? Аполлоныч… А у него хорошее тело, горячее, сухое, мужественное. Аполлоныч Бельведерский… Интересно, как он вышел из положения? Успел домой до возвращения супруги? А ведь увидав его мокрые шмотки, она обо всем догадается… Ну и пусть… Слава Богу, Миклашевич решил отказаться от этого проекта… Да и Арина тоже… То есть какой вывод можно сделать? Все к лучшему в этом лучшем из миров!

И я с наслаждением принялась за вкусный и обильный завтрак.

— Олеська, ты как будто приняла какое-то решение, — заметил Миклашевич, намазывая хлеб медом. — Надеюсь, в мою пользу?

— Ты о чем? — спросила я, в который уже раз поразившись его чуткости.

— О предложении руки и сердца.

— Этот вопрос даже не рассматривается.

— Ерунда. Итак, когда ты едешь к Гошке?

— А при чем здесь Гошка?

— Просто я поеду с тобой.

— За каким чертом?

— Ну надо же посвятить парня в наши планы.

— Миклашевич, ты болван? Какие планы? Мы думали сделать вместе этот проект, не выгорело. А больше ни о чем речи быть не может.

— Будет, во-первых, другой проект. А во-вторых…