Два зайца, три сосны

Это была Гошкина подружка еще с детского сада Майка Громова.

– Тетя Олеся, а как там Гошка?

– Хорошо, вот завтра лечу к нему. Что-нибудь передать?

– Привет передайте, – она покраснела.

– Ты совсем уже взрослая стала, Майка. И хорошенькая, глаз не отвести! Как мама?

– Нормально.

– Ты, я гляжу, загорела…

– Мы в Египте были…

– Майка, по-моему, ты хочешь мне что-то сказать…

Она вспыхнула и потупила глаза.

– Что случилось, Майя?

– Тетя Олеся… Надежда Львовна запретила Гошке со мной дружить…

– То есть как? Почему?

– Она рассердилась, что Гошка пошел меня провожать после театра… А где тут провожать, до соседнего подъезда…

– И что?

– На другой день я пришла к Гошке геометрию делать. А Надежда Львовна сказала, чтобы ноги моей больше у них не было… – шмыгнула носом Майка. – А я что? Я ничего не сделала, мы с Гошкой даже не целовались ни разу. Она мне такого наговорила…

Я вскипела от злости.

– Ладно, Майка, не бери в голову! Я разберусь… А когда это было?

– Да в конце мая еще…

– А Гошка что? Подчинился бабке?

– Нет, – смущенно проговорила девочка. И улыбнулась так обворожительно, что я подумала: дурак мой сын, что еще с тобой не целовался. – Он очень расстроился и сказал: ну, если нельзя у меня, будем встречаться во дворе. Или у тебя. Ой, тетя Олеся, вы ему не говорите, что я сказала вам, он не хотел, чтобы вы знали…

– Ладно, как-нибудь разберусь со всем этим, не беспокойся, Майка.

Я довезла ее до метро «Фрунзенская» и помчалась на встречу с Леркой.

– Ты чего такая бешеная? – сразу спросила Лерка.

– У матери была…

– А, понятно. Что-то конкретное или вообще?

– И вообще, и конкретное! Боюсь, придется мне Гошку у нее забрать.

– Как забрать? Куда?

– Ну к себе, куда ж еще…

– Но тогда надо Надежду Львовну поселить к тебе, а тебе с Гошкой…

– Лер, ты соображаешь, что говоришь? Ты себе представить можешь, что будет?

– А что такое? У тебя ж не квартира, а игрушка! Для одной пожилой женщины…

– Нет, это исключено, она выпьет у меня столько крови… Она же всю жизнь провела там, там знакомые, соседи, привычка уже почти полувековая и три комнаты, а тут одна… Нет, видно придется пойти в кабалу к издателям, взять у них деньги, они предлагали… Продам мою квартиру и куплю двухкомнатную, другого выхода я не вижу. Но оставлять парня с ней… И ведь он ни разу мне не пожаловался… Я думала, у них все хорошо…

– Настоящим мужиком растет… – вздохнула Лерка.

– Правда, тут намечается другой выход, – усмехнулась я.

– Какой?

– А Миклашевич сделал мне предложение.

– Миклашевич? Какое?

– Ну, вообще-то за последнее время от него поступило несколько предложений, но я имею в виду предложение руки и сердца. У него, видишь ли, большой дом за городом, мальчику нужен мужчина в доме и вообще он устал от жизни и хочет ко мне прилобуниться.

– Чего?

– Так когда-то наша уборщица говорила.

– Олеська, ты серьезно?

– Ну, что касается предложения, то он действительно его сделал, только я-то не хочу…

– Олеська, с ним нельзя…

– Сама понимаю. Нет, видимо, придется покупать двушку. Опять ремонт, устройство, новая школа для Гошки. Но я сама виновата. Как я могла не понять? Слишком увлеклась – успех, рейтинги, интервью… Подумаешь, великая писательница, а сын страдает… Ну ничего, я успею все исправить, он хороший парень, я даже рада. Вдвоем нам будет хорошо!

– Только, не вздумай продать свою квартирку. Уж поднапрягись, а ее оставь.

– Зачем?

– А личная жизнь?

– Да ну ее к черту, эту личную жизнь. Знаешь, как сейчас квартиры подорожали? Моя личная жизнь столько не стоит, собственно говоря, она вообще гроша ломаного не стоит…

– Ты переспала с Миклашевичем? – напрямки спросила Лерка. – Можешь не отвечать, я и так знаю.

– Откуда ты знаешь?

– Олесь, ты думаешь я совсем дурочка? Как только ты с ним переспала, сразу утратила и спокойствие и оптимизм… Ты в последнее время была совсем другая… Мне даже Гришка как-то сказал – Олесе идет отсутствие Миклашевича, ну и успех, конечно…

– Господи, неужто все так заметно? – испугалась я.

– Гони-ка ты его в шею… Ой, Олеська, я чуть не забыла… Ты в курсе, что Роза в тебя втюрился?

– Да ну его… Как втюрился, так и растюрится. Слабак!

И я в красках расписала ей наше катание на лодке.

Она долго хохотала.

– Да, бывает… Олеська, займись, уведи Розу от этой куроманки.

– Нет, она не куроманка, а куропатка. Ну знаешь, как метеопатка или психопатка.

– Ну, Олеська, ты даешь! Надо ему это сказать и я гарантирую – это будет яд замедленного действия. Он начнет смотреть на нее иронически и через несколько месяцев бросит на фиг… Олесь, а если б она не появилась тогда на озере… ты бы ему дала?

– Так я уже практически дала, только он взять не успел.

– А он все же порядочный, босоножки купил и мобилу… И вообще, он мне нравится… Олеська, уведи его!

– А Миклашевич все поломает! Он знаешь как взбеленился, когда его у меня увидел… И сразу просек, что Роза представляет для него опасность. Если Миклашевич чего-то хочет, он сметает все преграды. А я не умею по-настоящему ему противостоять.