Два

– Ты что думаешь, что я миллионерша, что ли? – со слезами в голосе говорила Карина. – Я на сапоги со своей зарплатой по полгода коплю! Эту шубу собиралась лет пятнадцать носить, не меньше! Мы в долги ради нее залезли, свадьбу отложили! И как ты?.. Все сразу на тебя подумали, а я одна не верила! Как ты?.. – расплакалась девушка и убежала из учительской с шубой в руках.

Все молчали. Нина Геннадьевна виновато прятала глаза – ей почему-то было мучительно стыдно, хотя она ничего постыдного не сделала. Галина Григорьевна взяла свою сумку и вышла.

До дома она брела, словно в удушающем дыму бани. Задувал промозглый ветер, прохожие, опуская носы в шарфы, с удивлением смотрели вслед женщине, шедшей без шубы по белой, январской улице. Они опасались ее окликать или трогать: люди стали такими равнодушными к чужому горю. «И к лучшему, – решила Галина Григорьевна, – нечего лезть в душу, раз не силах этой души понять…»

В своей квартире она нервно походила по залу, прижимая руки к горящей голове, глотнула таблеток от давления – не помогло: лампы дневного освещения продолжали противно звенеть в ушах. Затем, не выдержав тишины, включила телевизор. В московской хронике криминальных происшествий рассказали о том, что молодой парень, спасая свою упавшую на рельсы с железнодорожной платформы овчарку, сам не успел выбраться и угодил под электричку. Насмерть. Собаку спас… Стоило ли это того? «Дурень, – заключила Галина Григорьевна, выключая телевизор, – молодой дурень, мозгов не набрался… Какая-то собака!»

Голова неимоверно болела, тело окатывал то жар, то холод, руки тряслись… «Ну где же справедливость?!» – вопрошала Галина Григорьевна. За что всё это ей? Почему у одних виллы, лимузины, великая любовь и красивая жизнь, как в сериалах, а ей ничего не дали? Одна, без подруг, без мужа, без шубы! Неужели она о многом мечтала? Неужели норковая шуба – это много? О, она не удивится, если те два подонка на «Тойоте» как раз сейчас парятся в сауне, пропивая ее мечту, хохоча над ее слезами! А от милиции никакого толка – ни разу не почешутся, чтобы хоть кого-то найти…

Ее мысли оборвал тихий, вороватый звук – кто-то осторожно открывал ключом дверь. «Вот оно! – возликовала Галина Григорьевна. – Хорошо, что я не поменяла замки! Знают, мерзавцы, что никого сейчас нет дома! Следили – увидали на мне новую шубу и пришли за ней! Но как бы не так! Я вас давно ждала!!»

Выхватив из ящика стенки молоток, она метнулась в темную прихожую к входной двери – и с размаху врезала мерзавцу острой стороной молотка, где находился гвоздодер. «Мерзавец» оказался карликом – молоток пробил ему не грудь, а лоб. Что-то икнув, карлик свалился к ногам Галины Григорьевны. «Машка! – промелькнула у нее последняя разумная мысль. – Про Машку-то я совсем забыла!» Дальше – пустота…

А у вас есть мечта?

История вторая

Часы

До

«Всем нам нравится быть хорошими, – размышлял Александр. – Всем без исключения. Просто в понятие "хороший" можно многое вложить. Как-то я смотрел ролик про жуткого серийного убийцу, законченного подонка, который изнасиловал и убил шестилетнюю девочку. Он много кого убил и изнасиловал, да, когда его поймали, не сознавался в насилии над ребенком, только в убийстве ребенка, несмотря на то, что остались его "биологические следы". Когда же гад, под нажимом неопровержимых фактов, сознался во всем, то дал такое объяснение своему отпирательству: "Я не хотел, чтобы обо мне думали плохо". Есть такие, которые гордятся тем, что они нелюди, но психически здоровый человек никогда не захочет прославиться как полная гнида, будет оправдываться, изворачиваться, косить под сумасшедшего».

В «дурку» не раз попадала ныне покойная бабушка Александра, оттого в сумасшедших он разбирался. Подлинное безумие, по его мнению, было делом тихим, всё остальное – притворство или болезнь: бешенство там, мозговые паразиты… Например, бабуля казалась ему самой обычной старушкой, и вдруг она однажды достала из духовки сырое мясо – кушала его сама и говорила есть мясо ему, восьмилетнему. Да, печальная история, еще печальнее то, что бабушку стабильно выписывали – и она опять казалась нормальной, затем… и вспоминать неохота все ее чудачества. Говорят, безумие передается по наследству, а что если нет? Если все безумны? Психиатр как-то сказал Александру: «Сумасшедших – всего процентов пять людей, остальные – не диагностированные». Пошутил или нет? Страшно жить здравомыслящему человеку среди безумцев, проще тоже стать безумцем – то есть нормальным для них. «Норма» – это ориентир, то, чем проверяют правильность, дословно – «наугольник»; слово «норма» пошло от «гномон» – стержень солнечных часов.

У людей всё символично; копаться в происхождении слов или понятий – очень интересно. Вот взять те же солнечные часы. Гномон – указатель, неподвижный шест, а время нам показывает его тень. Свет и тень формируют понятие времени…