Двадцать четвертая буква

– Ну здравствуй, бродяга, – сказала Ким Дэвис, симпатичная брюнетка, работавшая в баре: чуть за сорок, ослепительная улыбка, глубокий загар и туго обтягивающие джинсы. – Похоже, пиво тебе не помешает, – улыбнулась она О’Брайену.

– Я бы с удовольствием, Ким, но сейчас у меня нет времени.

Она вытерла руки полотенцем, вышла из-за стойки и присела поздороваться с Макс, протягивая ей кусочек жареной рыбы.

– Ты ужасно милая!

Макс моментально проглотила рыбу, виляя хвостом с удвоенной силой. Ким встала, вглядываясь в лицо О’Брайена.

– Прости за вопрос, но ты что, с похорон?

– Одно мое старое дело воскресло. Теперь пытаюсь разобраться.

– Хочешь поговорить? Я освобожусь через час.

О’Брайен выдавил улыбку.

– Спасибо, но мне нужно бежать. Макс, пойдем.

– Если пересохнешь, я заброшу пиво тебе на катер, – улыбнулась Ким.

Он улыбнулся и пошел к воротам. Отперев замок, О’Брайен подождал, пока Макс не присоединится к нему. Пока они шли по длинному причалу, О’Брайен следил, как по фарватеру снуют наемные рыболовные суденышки. Загорелые туристы позировали в катерах рядом со своим уловом.

Катер О’Брайена «Юпитер» был одиннадцатиметровым «Бэйлайнером», купленным за десятую часть стоимости на аукционе Управления по борьбе с наркотиками Майами. К тому времени катеру уже стукнуло двадцать лет. Шон восстановил катер, проделав большую часть работы своими руками.

У причала, через два катера от «Юпитера», стоял «Гибралтар», траулер модели «Гранд Бэнкс 42». Его владелец, Дейв Коллинз, купил судно новым и проводил на нем добрую половину своего времени. Вторая половина проходила в квартирке дома на побережье, которую он уберег от своей бывшей жены во время войны за раздел имущества.

В свои шестьдесят с лишним Коллинз отличался мощной грудью и жилистыми от десятков лет трудов руками, белоснежной шевелюрой, любопытным взглядом серо-голубых глаз и неизменной четырехдневной щетиной. Он резал луковицу на камбузе, когда заметил О’Брайена, идущего по причалу, и выбрался на кокпит.

– И кто же из вас кого ведет? Мисс Макс и Шон, вы как раз к ужину. Что, наступили те самые выходные, когда ты собирался обновлять винты на «Юпитере»?

– «Юпитер» заслуживает толику времени, но сейчас у меня появилось другое дело, и Макс требуется няня.

– Ты даже не спрашиваешь, – усмехнулся Коллинз. – Привет, Макс.

Такса потянулась навстречу мужчине, подергивая носом.

– Унюхала соус, который я готовлю, – сказал Дейв. – Ник Кронус дал особый старинный рецепт, когда заплывал на прошлой неделе с уловом. У меня тут свежий морской окунь готов. Забирайтесь на борт. Поедим и выпьем. Или наоборот.

– Я не пью. Вечером встречаюсь со священником. Выпивка не пойдет на пользу, хотя у меня есть причина набраться.

О’Брайен наклонился и почесал Макс за ухом. Потом взглянул на Коллинза, изучая лицо друга.

– Дейв, какую самую большую ошибку в жизни ты совершил?

– Ты хочешь топ-десять или самый грандиозный провал, о котором я думал все последние годы?

– Похоже, второй вариант – то, что надо.

– Слишком долго держался работы, в которую больше не верил. Каждому сдают ту же колоду – на работе круглые сутки всю жизнь. Если ты и вправду глуп, то упускаешь шанс, держишь карты у самого носа, боишься сыграть по-настоящему и сделать, что следует. Слишком долго остаешься в игре, а в итоге обманываешь сам себя.

Коллинз глотнул из стакана красного вина и добавил:

– Ладно. Отчитался. А теперь рассказывай, что там у тебя. Хотя у меня было времени поболее, чтобы пустить все к чертям.

– Не пройдет и восьмидесяти четырех часов, как из-за меня умрет невиновный человек, – ответил О’Брайен.

8

Дейв Коллинз поставил стакан на стол, стоящий в центре кокпита[1]. Потер пальцем щетину на щеке. И с вызовом взглянул на О’Брайена.

– Мы вроде говорили об ошибках, которые уже сделаны. А твоя, похоже, где-то в будущем. Это пока не ошибка.

– Проклятый эффект домино. Последняя костяшка – казнь потенциально невиновного человека. А первая упала, когда я арестовал его одиннадцать лет назад. Штат собирается выдать ему смертельную дозу. И мне нужно что-то предпринять.

Коллинз, как пылесос, втянул носом воздух и выдохнул, присвистнув сквозь поджатые губы.

– Поднимайся на борт. Все это похоже на знатное дерьмо, дружище. Я буду молчать и слушать, пока готовлю «окуня под соусом Кронуса». А ты расскажешь все с самого начала.

О’Брайен поднял Макс, залез в кокпит и последовал за Коллинзом на камбуз.

* * *

Макс терпеливо сидела и следила за каждым движением Коллинза, пока тот готовил еду. Он выдавливал сок из лимона на большой кусок окуня, пока О’Брайен завершал рассказ. Он не упустил ни единой детали, какие мог припомнить, от места преступления до присяжных, вынесших приговор «виновен по всем пунктам».

Коллинз прикрыл дверцу маленькой печки, уселся на табурет и поболтал стакан с вином.

– Ладно, Шон… значит, ты веришь, что этот преступник, Сэм Спеллинг, видел убийцу, нашел орудие убийства, спрятал нож и шантажировал убийцу одиннадцать лет назад?