Двадцать четыре Насреддина

Прибежал Афанди к реке и принялся искать тело выше того места, где теща стирала.

— Что вы делаете, Афанди? — спросили люди, собравшиеся на месте происшествия. — Ведь ее унесло вниз!

— Э, вы не знаете мою тещу. Она была такая упрямая, что всегда делала не то, что люди. И под водой она поплыла, я думаю, не вниз, а вверх, — ответил Афанди[132].

узбек. 7, 196

IV О БЕДНОСТИ И БОГАТСТВЕ [133]

168. Что может быть слаще?

— Пробовал ли ты когда-нибудь в жизни сладкую еду? — спросил Анастратин своего сына.

— Нет, — отвечал тот.

— А что же ты ешь каждый день?

— Черствый хлеб.

— Неужели ты думаешь, что на свете есть что-нибудь слаще черствого хлеба? — сказал Анастратин.

греч. 35, 512

169. Все в порядке

Встретил как-то Насреддина приятель, который давно его не видел.

— Ну, как, — спрашивает, — дела?

— Все в порядке, — отвечал Насреддин. — На все деньги, какие у меня были, я купил пшеницы, весь урожай, который получил, отвез на мельницу, из всей муки, какая была, испек хлеб, а весь хлеб, какой вышел, — у меня в желудке.

серб. 35, 461

170. Я к своей бедности привык

Однажды Анастратина спросили:

— Ты бедный человек, как тебе живется?

— Мне хорошо, — отвечал Анастратин.

— Но разве может быть хорошо бедняку?

— Я к своей бедности привык, — сказал Анастратин, — поэтому у меня все в порядке.

греч. 35, 504

171. Небольшая разница

Бай, у которого работал батраком Афанди, разохался:

— Десять пудов отборного зерна я отделил из своих запасов и зарыл на зиму в яме. Посмотрел, а зерно пропало, мыши все съели.

— У меня тоже пропало зерно, которое я взял у тебя взаймы. Только есть небольшая разница.

— Какая? — спросил бай.

— У тебя зерно съели мыши, а у меня дети[134].

узбек. 7, 37

172. Халва

Однажды зашла речь о приготовлении халвы.

— Вот уже несколько лет я пытаюсь приготовить халву, но до сих пор ничего не получается, — включился в разговор Эпенди. — Когда у меня была мука, не было масла, а если было масло, то не было муки.

— Неужели за такое время ты не мог достать и масла и муки? — спросили его.

— Когда были и масло и мука, то меня самого не было, — ответил Эпенди[135].

туркм. 15, 160

173. Насильно заставляют есть халву

Однажды ходжа* — да будет над ним милость Аллаха! — вошел в Конье[136] в лавку халвовщика. Не оборачиваясь по сторонам, он направился прямо к прилавку и, сотворив бесмеле*, принялся уписывать халву. Халвовщик на него набросился:

— Эй ты, по какому это праву ты лопаешь даром халву у меня, правоверного мусульманина?

Так говоря, он начал избивать ходжу. А тот невозмутимо ответил:

— Что за прекрасные люди эти конийцы, — они силой заставляют человека есть халву![137]

тур. 5, 8

174. Если бы каждый день был праздник

В неурожайный год Эпенди приехал в одну деревню. Видит — люди пьют и едят, всего у них вдоволь. Перед Эпенди они также поставили всякие яства.

— Какое же здесь изобилие! А у нас люди умирают с голоду, — удивился Эпенди.

Один из аульчан говорит ему на это:

— Эх, Эпенди, куда девался твой разум? Разве ты не знаешь, что значит праздник! Сегодня праздник, и каждый припас для этого что-нибудь из пищи и питья. Поэтому всего вдоволь.

Эпенди подумал немного и сказал:

— Если бы каждый день был праздник, люди не голодали бы[138].

туркм. 15, 143

175. Почему не ешь?

Насреддин ехал по делам. В пути на него напали разбойники и отобрали кошелек с деньгами. Когда он добрался до города, у него не было ни гроша, а он очень устал и проголодался. Насреддин остановился перед лавкой пекаря и стал глазеть на лепешки.

— Это твоя лавка? — спросил он хозяина.

— Моя, — отвечал тот.

— И все эти горячие белые лепешки твои? — допытывался Насреддин.

— Ну конечно, мои.

— Так почему ты стоишь, почему не ешь?[139]

перс. 8, 61

176. Подготовка к зиме

Перед началом зимы Моллу спросили:

— Что ты припас на зиму?

— Сильный озноб и дрожь, — ответил Молла[140].

азерб. 6, 254

177. Аппетит Насреддина

Насреддина позвали в гости и спрашивают:

— У тебя есть аппетит?

— Это единственное, что у меня есть на свете, — отвечал он.

перс. 8, 131

178. Куда несут человека

Хоронили одного человека. Афанди шел с сынишкой, когда навстречу им попалась похоронная процессия.

Сын спросил:

— Что несут на носилках?

— Человека, — отвечал Афанди.

— А куда его несут?

— Человека несут в жилище, где нет ни золота, ни серебра, ни кушаний, ни напитков, ни одежды, ни хлеба, ни соли.

— Разве его несут к нам домой? — удивился мальчик[141].

узбек. 7, 22

179. Раб

Насреддин купил раба, но при покупке его предупредили:

— У него есть один недостаток: он мочится по ночам в постель.