Двадцать и двадцать один. Наивность (СИ)

- И не только ею. Товарищи, часть армии перешла на нашу сторону, а значит завтра всё произойдёт!

Все были полны решимости. Улыбки не сходили с их лиц, они не испытывали ни тревоги, ни страха, ибо знали, что таков им предначертан путь. Вернее, такой путь они выбрали сами. Окончательный план захвата столицы был таков: пока перешедшая на сторону части воинских подразделений будут вести ближний бой с теми, кто остался предан правительству (здесь Заславский снова сделал акцент на том, что эти самые воинские подразделения могут предать их в любую минуту), сами революционеры пойдут к Красной площади и к Дому правительству через тоннели метрополитена (инициативу за подземный вариант оставила за собой Анна). Риск гибели повстанцев в связи с этим значительно уменьшиться. Затем, когда представители власти окажутся окружены, они выпустят тяжёлую артиллерию, как это было сделано в 1993 году. С каждым захватом нового здания, – отключат все блоки питания. И только арестовав всех членов правительства, предъявив обвинения в игноре первого импичмента, можно было считать государственный переворот успешным.

В первые дни октября четверо суток подряд идут дожди. Не так, чтобы беспросветно и непрерывно: капает утром, днём на время прекращается, а к вечеру вновь поливают ливни. Плохой асфальт разъедает от разных химических структур, и он постепенно растворяется: сначала от горения, затем от грозы.

В огне, пропитанные остатками бензина, пылают автомобильные шины; сами машины всем своей конструкцией стоят поперёк проезжей полосы, брошенные хозяевами. На дороге появляются ямы, и проехать по ним практически никуда невозможно. А вот прямо впереди, посередине перекрёстка стоит одинокий чёрный рояль. Он горит: черные и белые клавиши выжигаются – несмотря на кардинально различный цвет, они превращаются в серый пепел.

Фонари на автостраде разбиты, а на прозрачное раздробленное стекло, разбросанное по земле, спускаются грязные, жёлтые листья. Помятая трава на обочинах вырвана с чёрной, рыхлой землёй. Грязь вместе с холодными ручьями и опавшими листьями растекается по всей дороге: она теперь отсвечивает синим, смоляным блеском.

Чёрные сучья голых деревьев устремлены резко в стороны, как растопыренные пальцы. Ледяной ветер треплет их, заставляя колебаться из стороны в сторону. Окраины будто вымерли: тишину этих мест нарушает только шелест дождевого потока. Магазины закрыты, окна разбиты, проходы забаррикадированы.

Зато центр города оживлён как никогда. Больше всего Москва сейчас похожа на Берлин весной сорок пятого года. Со Второго кольца слышен шум выстрелов правительственных частей, а кордоны отрядов ФСБ, оставшихся под контролем правительства, выезжают на горячие точки. Правоохранительные силы держат напор экстремистов, как могут: лица радикалов скрыты чёрными респираторами, только на их одежде виден отличительный знак: белая лента, ибо отныне правая и левая стороны были объединены, и составляло теперь полноценную боевую силу. Эта организация отныне называется “Новая оппозиция”

Защитники власти не сдают напор: это – приказ, это – их долг. Стрелять на поражение. Их выбор мучителен: с одной стороны – закон, который они обязаны защищать, с другой стороны – здравый смысл и мораль. Их мобилизовали ради того, чтобы защищать Родину, которую экстремисты хотят захватить. Они не знают, какие перемены принесёт этот переворот. Они не могут выпустить за пределы города мирных жителей: часть из них стоит на посту границы и с железной волей, загораживая проход семье с детьми, повторяет лишь одно:

- Извините, у нас приказ.

Кольцо блокады вокруг Дома Правительства сжималось. Министры и депутаты собрались в зале заседаний, понятия не имея, что делать и как отреагирует на новость объявления второго импичмента премьер-министр. Его одного пока что не было в здании. Вскоре раздался звук сирены.

- Они идут! – человек в распахнутом пиджаке вбежал в зал и тут же бросился к лоджии. Он был крайне взволнован, что совершенно противоречило его постоянному оптимизму и сдержанности. Люди, члены правительства и Совета Федерации столпившиеся вокруг, занервничали, кто-то даже кусал заусенцы на пальцах. И у всех мысли были только об одном… переворот!

«Прежней России больше не существует», «Российская стабильность завершена революцией», «Октябрь 17 – история повторяется?», «Ждёт ли Путина участь Каддафи и Януковича?» – пестрили обложки СМИ и прессы. Революция в Российской Федерации шла не первый день, но силы восставшего народа, казалось, только возрастали. Главная и самая ожесточённая схватка была в столице. Всё в этом грязном полотне смешалось воедино: красные полотнища, жёлтые лозунги, чёрный асфальт и серое небо. Толпы разгневанных людей на улицах крушат стёкла универмагов и магазинов – всё, что связанно с капитализмом и злополучными бумажками. Мерзкие, грязные купюрки – обыкновенная смятая бумага, которой так же успешно вытирать задницу.