Двадцать кубов счастья

– Да ты гонишь, что ли, Леш? – пыталась успокоить его Марина. – Какая связь? Мы с тобой не были парой! Мы просто друзья и все… Как ты можешь запретить мне делать то, что я считаю нужным? Мы свободные люди, и я люблю Спартака, как и он меня.

– Реально, Жабас, ты чего так вспылил-то?

– А ты вообще молчи! С тобой никто не разговаривает, – оскалился он на меня. – Короче, вы не будете вместе! Я сказал! Я все для этого сделаю! А ты, Спартак, аккуратнее будь. У тебя суд скоро. Мало ли, что может произойти… Может тебя опять поймают и что-нибудь найдут… Сам ведь знаешь, жизнь – такая штука…

После этой стычки мы с Мариной поняли, что Леша теперь стал угрозой, и что сейчас от него можно ожидать крупных неприятностей. Преследуя свои интересы, он с легкостью мог совершить акт расправы. Когда покушаются на идеалы человека, на его собственность, на его мечту, которой не удалось достигнуть самому, когда остается только наблюдать за чужой победой, тогда зависть и жажда мести сносят голову на хрен. А я ведь и не подозревал о его намерениях в отношении Марины. Мы ни разу это не обсуждали. Он ничего не рассказывал. Мы понимали, что у нас нет возможности повлиять на съехавшего с катушек друга, и что в ближайшее время этот деспот начнет предпринимать конкретные действия, чтобы нас разлучить. Поэтому Марина предложила единственный выход из сложившегося положения:

– Надо ехать к Савелию. Черт, не хотелось бы, но этот придурок может натворить дел, а я не хочу тебя терять.

– Он нормально среагирует на меня?

– Если ты со мной, значит, все в порядке. Будь естественным. Он прожжённый. Чуйка у него на людей.

– Ладно, давай сгоняем, – согласился я.

Публика, которая окружала мою пассию, относилась ко мне с недоверием. Выглядел я, опять же, как ботан, и был весь такой неприступный, тогда как половина знакомых Марины откинулась, а другая половина – сидела на игле. Семья ее тоже смотрела на меня косо: уж слишком я был для них нежен. И все-таки, как часто мы ошибаемся, складывая пазл портрета личности.

Савелий ждал нас в своем частном доме недалеко от центра, куда новостройки еще не добрались со своими программами перезаселения. Отчим прибухивал в компании двух молодых парней: один сидел одинадцать лет за убийство, другой отмотал срок за воровство. Оба недавно откинулись. Они с интересом наблюдали за нами: вот, мол, какая сейчас молодежь. Савелий обнял Марину, и представил ее своей компании, как свою старшую дочь, после поздоровался со мной. Через некоторое время они, извинившись, удалились на кухню. Я сел на табуретку и стал молча ожидать, ощущая на себе оценивающие взгляды присутствующих. Они уже знали о том, что у меня идет судебный процесс: еще до нашего визита Марина все рассказала отчиму. Она использовала это обстоятельство, чтобы показать, что я не пай-мальчик, что я «свой».

Спустя полчаса мы уже вместе обсуждали, как наказать Жабаса. На троих было выпито две бутылки водки, интерес к Леше и возмущение за обиженную дочь разгорались, как и общая дискуссия.

– Блядь! – вскрикивал хозяин дома. – Я по любому его знаю, раз он сидел, когда я тоже ходку мотал!

– Возможно, – говорил убийца, – но это ты узнаешь наверняка, когда мы сегодня приедем к нему. Кстати, Марина, а он точно будет дома? Ты уверена, что мы его застанем? Может, стоит позвонить?

– Да нет, Миша. Дома он будет по-любому. Он вечером всегда дома сидит, я точно знаю. Если позвоню, может заподозрить.

– Хорошо, а как наказывать будем? – включился в разговор второй парень.

– Слушай, он мою дочь обидел, дочурку мою…. Понимаешь? Я за нее, сука, убью! Надо так наказать, чтобы навсегда понял, с кем связался. Чтоб потом подойти уже не смог … понимаешь? И чтоб дружков позвать не смог…

– Давай, тогда как дома. Отвезем его куда-нибудь, или навернешь прямо в подъезде. Пять минут. Мы присмотрим за соседями…

– Да, так и поступим. Навсегда отстанет! – согласился Савелий и залпом выпил полную рюмку водки. – Надо ехать уже.

– Да, ребятки. Встаем и поехали…

– Так может просто проучить его, – включился я, понимая серьезность намерений наших помощников, у каждого из которых за спиной как минимум лет десять тюрьмы. Для них подобный расклад был в порядке вещей.

Тут отчим кладет мне на плечо свою руку, и все затихают. Взгляд его пьяных красных глаз меняется, становится стальным, и я замечаю, как Марина, напротив меня, едва заметно мотает головой, давая понять, что мне лучше не стоит вносить предложений.

– Братиш, я вижу, ты правильный пацан. Может, и вправду стоит его только вспугнуть. Но мы едем не пугать, понимаешь? Его надо наказать. Наказать за то, что он себе позволяет так относиться к тебе и к моей дочери. Поэтому оставь это все нам, хорошо, Спартак? Ты ведь умный парень, и спорить не будешь со старшими? – сказал отчим и, рассмеявшись, добавил. – Поехали, хули сидим? У меня уже этот мальчик вызывает интерес…