Двадцать кубов счастья

Мы женились примерно через год после моей первой поездки в Санкт-Петербург. Алина была подобна богине в своем греческом платье, я же щеголял в костюме тройке, и выглядели мы парой, которая создана друг для друга. Свадьба прошла чудесно! Все было именно так, как мы и планировали. Следующим вечером, когда большая часть гостей разъехалась, я, Алина и Диана с Германом прыгнули в их машину, и двинули к ним домой. Ребята часто колесили по стране. Вот и до нас они решили доехать по старинке, – большие расстояния их не пугали. Пять чемоданов провизии, пара цистерн воды, дорожный холодильник – и отправляйся, куда хочешь! Если для них такая поездка была обычным делом, то для нас – настоящей авантюрой!

Алина никогда не была в Петербурге, поэтому ее интерес к городу возрастал с каждым днем. Герман начал вербовать меня уже после первой моей гостевой экскурсии в Питер, а потом своим безудержным и диким пиаром взялся и за мою половинку. Мой друг умел зажигать людей, и зародил в ней идею – а почему бы нам не переехать? Но до этого было далеко. А пока нас ожидали приключения и прогулки, рок-концерты, пабы и музеи, грандиозность эстетики и красота.

– Ребята, ну подумайте, – иногда прорывало Германа, когда мы сидели вечерами и пили вино, – что вас дальше ждет в вашем городе? Здесь совершенно другой масштаб, другие возможности, другой менталитет. Понимаете, здесь красивее, на каждом шагу ваши любимые парки. Куда не плюнь, памятник!

– Слушай, хватит нас лечить…

– Я не лечу! Я говорю о реальных вещах! Кто сюда ни приезжал из моих – все раскрутились. Машка, вон, можно сказать, с голой задницей приехала, а сейчас машина, свой дом, деньги зашибают!

– Спартак, и вправду, – включалась Алина, – почему ты так противишься?

– Ну, нормально! Мы ремонт только закончили, есть работа, – все есть! Не понимаю, зачем нам переезжать?! И давайте закроем эту тему! Теперь вы меня вдвоем лечите!

Так обычно я заканчивал этот разговор. Больше всего не люблю, когда идут против воли человека. Я понимал, что Алина влюбилась в город, а Герман подливал масло в огонь – гребаный пиарщик! Алина не привыкла сидеть на одном месте, и когда-нибудь ей снова будут нужны другие масштабы. Именно поэтому она переезжала с одного места на другое – ей становилось тесно. Меня возмущал тот факт, что друг не слышал меня, когда я просил его не поднимать эту тему. Ему было плевать, что у нас есть своя жизнь и крыша над головой. Его волновало только одно – что мы в городе, где возможности ограниченны, а главное, далеко друг от друга. Как-то он скажет мне, что для него было очень важно, чтобы мы переехали. На вопрос почему, он ответит, что это, возможно, слишком эгоистично с его стороны, не считаться с моим мнением, но для него важно быть ближе с друзьями, поэтому он и тянет нас на свою территорию. К тому же, он свято верил, что мы приживемся, адаптируемся и получим здесь намного больше, чем у себя дома.

– Дружище, Питер суров, очень суров. Сначала он будет тебя проверять. Впрочем, как и любой мегаполис. Он не примет тебя, пока не поймет, что ты достоин стать его частью. Многие так и уезжают, прижав хвост. Знаешь, как это бывает: мол, приехали покорять – и обосрались. Но в вашем случае все по-другому, я это знаю. Вы созданы для этого города. Тут просто ваше место. И ты это поймешь, когда начнешь здесь жить. Я понимаю тебя, Спартак, у вас есть квартира, работа, своя жизнь там. Но ты получишь гораздо больше. И я вижу, что ты сильно сопротивляешься, и понимаю почему: оставить маму, дом, работу, начать все с самого начала, совершенно в другом городе, где ты никто и звать тебя никак. Да, это тяжело! Но я уверен в тебе и уверен в Алине. Не могу тебе это объяснить, но я знаю, что все у вас будет хорошо. А пока ты сомневаешься и тебе нужно это переварить. Давай просто подождем.

– Спасибо за свою дружескую тираду! Я думаю, теперь мы можем не поднимать этот вопрос.

– Все-все, договорились, Спартак. Сейчас тебе будет достаточно Алины…

– Сукин сын! Я ведь чувствовал все твои манипуляции!

– Конечно! Конечно, мой дорогой друг!

Через две недели мы уже летели домой. Я видел в глазах Алины и радость, и печаль. После этой поездки в ней зародились мысли о переезде, и она готова была сделать этот шаг. Но я был не готов.