Двадцать кубов счастья

Судебный процесс шел полным ходом. Мы встречались с адвокатом, обсуждали детали, готовили массу документов, справки и прочую макулатуру, которые, по его словам, должны были повысить уровень лояльности судьи или суда присяжных. Властители судеб к тому моменту еще не определили, кто именно будет вершить правосудие. Была и очная ставка с Бобом, при которой перспективный друг, опустив глаза, что-то мямлил в ответ на задаваемые вопросы следователя, а после незаметно удалился. Интересно, но я все ожидал, что меня могут вызвать для контрольной закупки или иного мероприятия, но этого не происходило. Как мне потом объяснял мой адвокат, они свою работу сделали и, скорее всего, даже не проверяли мои показания, которые записал школьник. По большому счету, если бы даже я реально сдал Курта, то поймать его не удалось бы, поскольку телефон был уже недоступен, когда я позвонил, чтобы предупредить о рейде. Он исчез с поля зрения.

– А зачем им тебя тянуть? – говорил Влад. – Они взяли Боба, взяли дилера с хорошим весом травы, сейчас ты идешь по сбыту в особо крупных размерах. Они получили премию, их отблагодарили за качественную оперативную работу. И все…

– Возможно…

– Поэтому, если вдруг ты встретишь этих оперов в отделении, и они предложат сотрудничество, то у тебя есть полное право не вступать с ними в контакт. У них теперь нет права дергать тебя.

Адвокат у меня был матерый. Высококомпетентная акула, которая откусит руку, ногу и голову. Он четко знал законы, лазейки в них, и был при связях. Ну, и конечно, сыграло не маловажную роль, то, что до этого я был чист. Когда мы вместе ходили в районный суд, где велся процесс, он то и дело здоровался с адвокатами, судьями и прокурорами, что меня ободряло и успокаивало. Благодаря моему спасителю удавалось с достоинством переживать этот кармический удар.

Перенести черную полосу помогло и еще одно обстоятельство, возникшее спустя несколько недель после моего двухдневного заточения. Это укрепило мой дух и веру в благополучный исход всей этой истории. Жабас уже год как был на свободе, и за это время завел немало знакомств. Окружали его, конечно, в основном, такие же ребята, как и он: либо уже отсидевшие, либо те, кому это предстояло в ближайшем будущем. Однажды мы прогуливались, и одноклассник решил познакомить меня со своей приятельницей. Общались они где-то пару месяцев, и Жабас был счастлив даже от дружбы с этой молодой девчонкой. Работала она продавцом в продовольственном магазинчике. Магазин напоминал бытовку и находился недалеко от пригородного леса, где было тихо и спокойно.

– Здарова, Марина! – приветствовал он ее, нагнувшись у маленького окошка, не высовывая рук из карманов. – Выходи, покурим.

– Привет! Ща, погоди, – послышался голос.

Из каморки вышла девушка лет двадцати, в спортивной куртке, джинсах и кроссовках. Леша представил нас друг другу. Я заметил на себе оценивающий взгляд Марины. К этому времени я уже приобрел очки в черной пластиковой оправе, и выглядел как ботан. Особого впечатления я на нее тогда не произвел. Но когда мы стали общаться чаще, и она узнала о том, что у меня скоро будет суд, ее отношение ко мне странным образом изменилось. Еще пара недель – и мы уже тусовались на квартире у брата с его женой. В ту ночь мы с Мариной узнали друг друга еще ближе, и у нас сложились серьезные отношения.

***

Как часто в жизни человека возникают ситуации, где выбор не всегда рационален и не подкреплен трезвым взглядом на положение дел. Создавшиеся условия, подавленность, нужда в поддержке порой ослепляют, и разум выключается. В такие моменты сложно отличить черное от белого, даже если имеются очевидные факты, говорящие о неблагоразумном решении. Так и я не принимал во внимание явные факты, которые указывали на отсутствие перспектив этих взаимоотношений. Марина, как потом выяснилось, была на год младше меня. Эта девочка, к своим девятнадцати годам, уже имела пятилетний героиновый стаж и две ходки, одна из которых была по малолетке. Жила она с мамой, которая вечно курила и рассказывала о своих разборках то с одним мужиком, то с другим; младшей сестренкой, постоянно пропадавшей в компании местных пацаняг; и бабушкой, которая ненавидела мир и постоянно ругалась матом. Сама Марина, вне продуктовой будки, также ошивалась во дворах, где встречалась с хитрыми типами и всегда что-то мутила. Отмороженная пацанка, ставшая моей девушкой, была тем еще фруктом! Как так получилось, что мы стали парой – остается загадкой, но думаю, что тяжелые времена и одиночество творят с человеком безумные вещи!

Мы с Мариной часто наворачивали круги на районе. Как-то, в очередной раз прогуливаясь, моя половина, в олимпийке и трикошках, не высовывая рук из карманов, констатировала:

– Так, Спартак. Сейчас стрелканемся с Гариком, я у него заберу денег, а потом еще раз прошвырнемся у садика. Там я выцеплю своих лохов и выбью еще филок. Если будут мазаться – пизды получат. Меня на районе знают. И лохи знают, что если мне что-то не понравится – останутся без ног!