Двадцать лет рабства. Беларусь сегодня

в ночь равноденствия на небе
созвездия в кучу собрались,
закончить спор-кто в звездной сфере
авторитетней прочих лиц.

но чтобы спор был добронравен

за стол позвал всех водолей,
где наливал винцо, а овен
пить заставлял сильней гостей.

вот час прошел как пир начался

и под столом лежат весы,
близнец, как быдло, накачался,
а льву стрелец крутит усы.

другой близнец с тельцом связался

и просит рака заварить,
чтоб тот к пивасу подавался,
который будут вместе пить.

но, в дело, вдруг, вмешались рыбы

и просят рака пожалеть,
за что прижали им хвосты
и попросили: не …деть.

уединились тихо трое

на звездном небе, скорпион
шепча на ушко милой деве,
что козерог – тупой пижон.

а козерог, как мавр ретивый

за девой втайне наблюдал,
всем показав норов ретивый
которым с детства обладал.

вот ночь прошла за пьянкой звездной,

а их вопрос не разрешен,
из-за того, что пиво с водкой
желают пить с давних времен.

«я в грезах строю мир прекрасный…»

я в грезах строю мир прекрасный
где жизнь блаженству суждена,
где сердцем правит мальчик страстный
презревший разницы года.

он наплевал на возраст пары-

любви все возрасты равны
и стрелы точные удары
наносят в центр больной души.

тебе я душу посвящаю

и становлюсь рабом любви,
с тобой одной я быть мечтаю,
ведь ты мой ангел красоты.

в своем дому алтарь Амуру

соорудил я для двоих,
в надежде видеть там фигуру
страданий и страстей моих.

и этот дом подобно храму

будет пустым без божества;
я без тебя, один, завяну,
как куст цветочный без дождя.

что жизнь моя с тобою порознь:

пустыня мыслей и страстей-
могильный склеп и жизни тень
без ярких солнечных лучей.

сегодня я судьбой гонимый,

как маргинал, для всех изгой,
но вера в то, что я любимый
дает мне силы жить тобой.

так снизойди с высот небесных,

мой добрый ангел, в мир земных,
будь божеством страстей сердечных
и явью снов ночных моих.

«томится дух в пределах тела…»

томится дух в пределах тела;
сердцебиению нет предела;
по венам кровь бурля течет
и к новой жизни нас влечет.

но Рок обрек нас на тоску,

чтоб мы познали глубину
людских страданий и страстей
бытуя в обществе «зверей».

негодованию нет конца

при виде подлого лица,
который ради корки хлеба
готов злословить на соседа.

когда-то были и они людьми…

теперь они, лишь дикари,
в уме которых сон, еда,
то разве люди-фауна!

Поэту