Двадцать лет в батискафе.

Перед экспедицией в район Азорских островов, а также по­сле возвращения из нее, мы обследовали последние пункты, указанные командой корабля «Решерш», но и эти наши усилия не увенчались успехом. Нам не удалось найти «Минерву». При­мирившись с этим, в октябре 1969 года мы начали на «Архиме­де» большой ремонт: предстоял демонтаж и полный осмотр гон­долы. Такой осмотр производится каждые четыре года, и нам нужно было воспользоваться этими работами, чтобы в полтора раза увеличить количество электрических кабелей, соединяю­щих кабину с забортными агрегатами: установка ряда новых научных приборов требовала чуть ли не полной замены элек­тропроводки на нашем аппарате.

Поэтому поступившее 4 марта сообщение об исчезновении «Эвридики» застало нас врасплох: «Архимед» был почти пол­ностью демонтирован. На сей раз трагедия произошла, видимо, совсем при других обстоятельствах. «Эвридика» проводила уче­ния совместно с самолетом морской авиации, пилот которого поднял тревогу, когда подводная лодка не вышла на связь в назначенное время. Два часа спустя к месту катастрофы прибы­ли корабли, направленные в этот район. На поверхности было обнаружено большое масляное пятно, а также множество всплывших предметов.

Поднятые по тревоге, сейсмологи изучили свои ленты и на­шли след ударной волны, возникшей в момент катастрофы. На этот раз условия записи были более благоприятны, чем в мо­мент гибели «Минервы», к тому же, как уже указывалось, уда­лось подобрать и осмотреть ряд предметов с погибшей подвод­ной лодки. Все это дало возможность довольно точно устано­вить район катастрофы, но, к несчастью, глубины там до­стигали 1000—1200 метров, а вода в этих местах особенно мутная.

Рельеф дна исключал возможность использования «телевизионного искателя»; поэтому военно-морской флот Франции обратился к военно-морскому флоту США с просьбой прислать ,,Мизар», оснащенный пресловутой «рыбой». Прибыв в Тулон 10 апреля, «Мизар» тотчас же приступил к делу, и дней двена­дцать спустя американцы обнаружили и засняли обломки «Эвридики». После того как были получены снимки многочислен­ных предметов, разбросанных в обширном районе, за работу мог взяться «Архимед».

Тем временем мы закончили свой ремонт и поспешили за­няться монтажом оборудования. Уже 12 мая «Архимед» совер­шил первое погружение в районе гибели «Эвридики».

Чтобы батискаф мог ориентироваться на дне и систематизировано обследовать интересовавший нас участок, «Мизар» поставил гидроакустический маяк; маяк этот служил для нас как бы отправной точкой, которую всегда можно было обнару­жить с помощью гидролокатора. Однако во время наших пер­вых двух погружений маяк молчал. Быть может, он попал в трещину на дне или оказался у подножия скалы, которая за­слоняла его от сигналов нашего гидролокатора; мы этого так и не узнали.

Эти два погружения принесли определенную пользу — мы ознакомились с местом гибели подводной лодки. Дно оказалось еще более неровным, чем я предполагал,— повсюду мы наты­кались на скалистые отвесные стены и крутые склоны. Над по­верхностью дна, изрытого норами, возвышались холмики из ила. Мы знали, что после такой катастрофы от «Эвридики», должно быть, остались лишь мелкие обломки, разбросанные на большой площади. Однако уже в ходе этих двух первых погру­жений мы обнаружили куски листов обшивки — очевидно, от балластных цистерн.

Отчаявшись найти когда-либо гидроакустический маяк, поставленный «Мизаром», я принял решение сбросить другой маяк на буйрепе длиной 50 метров с тем, чтобы его сигналы проходили над самой высокой точкой донного рельефа. Маяк установили 21 мая, немного южнее района, где должен был на­ходиться самый большой обломок остова.

Во время погружения, которое за этим последовало, «Архи­мед» засек этот маяк, а затем обнаружил корму подводной лод­ки, метрах в 200 к северу от маяка. Теперь мы получили на­дежное средство для определения своих координат и успешных поисков предметов. После этого погружения участились до двух раз в неделю; сначала мы обследовали корму и многочислен­ные обломки, разбросанные вокруг нее в радиусе около 50 мет­ров. Корма подводной лодки, лежащая на правом борту, под углом к вертикали около 100—110°, торчит из воронки в иле радиусом метров 15, которая возникла, вероятно, при ударе о дно. Оба гребных винта, горизонтальные и вертикальные рулиедва касаются дна и лежат под углом примерно 15° к горизон­тали; можно утверждать, не боясь впасть в ошибку, что, раз эти детали торчат наружу, большая часть прочного корпуса зарылась в ил, удерживая всю корму в этом положении.

В радиусе примерно 50 метров валялись многочисленные куски обшивки легкого корпуса и балластных цистерн; все они были повреждены и искорежены. Ныла опознана главная балластная цистерна, оторвавшаяся от корпуса, а также конус гидролокатора; он лежал отдельно, но, видимо, не слишком пострадал. Вероятно, все эти детали сорвало с подводной лодки при ударе о дно. Было сделано несколько сот фотоснимков.