Двадцать ноябрей

Бросилась за ним. Догнала у самого причала.

– Ты что, чокнутый? Живодер?

– Опять ты.

– А-ну, отдай щенка!

– С чего бы?

– Не дам топить!

– Да откуда ты взялась такая? То возьми щенка, то отдай щенка!

– Не топи его, пожалуйста, я передумала, мне так нужен он.

–Тебе психиатр нужен…Не собирался топить, домой несу…

Она погладила собачку и вытерла слезы.

– Правда? Да? Господи… Слава богу, мой хороший, мой зайка…Как тебя зовут-то?

– Игорь…

– Во дурак, я не про тебя. Про него…

– А… Про него…Его…его… его зовут …Крейзи.

Любовь рассмеялась.

–Да ладно??

Парень почему-то тоже засмеялся.

– Да я не чокнутая, просто дурацкий день. Всякая муть вылезла…

–Муть?…

–Ага. Не задалось с утра…Мужик – козел попался, ушла от него без денег, бабка эта откуда-то вывалилась. С собачкой. Танька послала нафиг, негде, говорит, ночевать у нее .. Слушай, а у тебя это…того…есть кто-то дома?

– Я сейчас не понял…

– Мне бы ночь переночевать. Завтра стипендию получу и к маме уеду.

– Ты хочешь переночевать у меня, да? У незнакомого мужчины?

–Мне одну ночь, я заплачу.

– Ты правда, чокнутая. А если я маньяк?

– Маньяки не ходят в таких ярких наушниках и не спасают собачек в метро, – она поправила на его голове наушники и случайно дотронулась до его щеки. – И как у вас от таких уши не болят, не пойму?

– Твоя история доказывает, что такие наушники безопаснее. Чтобы никто не уволок. Они оба посмотрели на собачку и засмеялись.

– Ладно, пойдем, пока ты внезапно не стала хозяйкой сенбернара… Надеюсь, Люся не будет против.

– Ой…там у тебя есть Люся?…Тогда лучше не надо.. Мне кажется, Люся меня не одобрит

– Ахах, Люся -то? Люсе пофигу на тебя. Главное, чтобы она одобрила это, – он погладил щенка.

Любовь посмотрела на него внимательно.

– Люся- это моя овчарка. Надеюсь, они с Крейзиком подружатся. Пойдем, собакен наверное, хочет есть…

Ясный ум

Вот сволочь!

Сквозь елозящие перед глазами дворники прицельно стреляю "суке" прямо в бампер.

И убиваю взглядом. Ее, белую Хонду, подрезавшую меня. Бью ладонью по клаксону три раза. И еще один-контрольный.

– Чтоб тебя!

Я зла. Я спешу. Этот город сходит с ума и сам себя подгоняет в своем безумии. Успеть покинуть его, пока и меня не накрыло карантинной чумой.

Успеть, пока ум ясен. Сжимаю руль. Мне нельзя сходить с ума. Завтра – можно. Сегодня- нет. У меня дети. До них двести сорок километров на скорости. И обратный отсчет до полного локдауна пошел. Если я не успею до закрытия границ между городом и своей деревней, капец, застряну в чистом поле. Пугают, что кордон пройти невозможно, расстрел без объяснений. Чушь конечно, жёлтая пресса жестит.

Но проверять почему-то не хочется. Уже слишком трудно вдруг стало разобрать где сон, где явь.

Признаюсь себе, что затея рвануть в город на пару дней – глупая. Страшная. Но кто знал?

Соврала Дуне:

– Мне надо лично там быть, дела.

А она, стоя в дверях в черной кофте, каркнула: не нужны тебе эти дела.

Ох, Дуня, а ты впрямь ведьма. Как и шептались в деревне. Не нужны мне эти дела, соглашусь.

Да, я жаждала убежать. Из тишины ее покосившейся хаты, где мы на время приютились, когда уже не вынесли сидения в зараженном городе. И уехали с детьми к ней.

А потом мне так захотелось глотнуть воздуха.

Каюсь, я мечтала побыть одна. Два месяца в однокомнатной квартире с двумя пацанами, хоть и родными, без возможности выйти куда-то, это доведет до маразма любого. Я же заслужила пару дней свободы, да?

Конечно, она не тот человек, с которым можно надолго оставить детей, но я всего лишь на пару дней!

И все же…

Как вспомню эту ее хату… Запах плесени, маленькие окошки с пыльными шторками. Зудящие мухи над блюдцем с красным вареньем…Надеюсь, дети нашли чем заняться. Они у меня огонь, умеют создать игру в чистом поле.

–Да блин! Фиговая ты мать! Не оправдывайся!

Так! Мысли, а-ну кыш! Не надо сводить меня с ума.

Послушай, – говорю зеркалу заднего вида. – Мне было важно, для спокойствия, проверить, что эта истерия с карантином – абсурд. Кто посмеет закрыть магазины, театры, границы? Кто посмеет остановить меня на пути к детям? Какие еще люди с автоматами, какой еще "расстрел на месте"? Вы трезвые там? 21-й век! У нас за расстрел – расстрел! Права человека, е-а!

Оно и сейчас в голове не укладывается. Что у меня час сорок пути-до шанса обнять детей. До полного локдауна. Пора выключить радио с новостями, наслушалась по ходу, хватит. Ибо людей с автоматами видела уже трижды…Чушь какая! Долгое сидение взаперти с детьми – сведет с ума кого угодно!

В фейсбуках сыплются слезные посты о том, как родители не успели доехать до детского сада, забрать детей. И на месяцы разлучились с ними. Не представляю моих детей со слепой Дуней даже на неделю, это ж шизануться. В детстве Дуня и ее хата были моим первым кошмаром. Здесь я прочитала "Майскую ночь" Гоголя. Лежала в холодном поту потом в кромешной тьме хаты. Тиха каспийская ночь…И полна шорохов.

Так, стоп. Ясность ума – наше все.

Что я должна делать сейчас?

– Ехать быстро, но осторожно.

Мой голос звучит уверенно, значит, я в порядке.

Только бы успеть. Смотрю на часы. Осталось двадцать минут.