Двадцать один год (СИ)

Легкомысленное поведение Электры, меняющей кавалеров чуть ли не по сезонам, не осталось безнаказанным. Однажды в разгар дня, посреди коридора, на большой перемене, Бертрам Обри, оставленный ею еще год назад, сразу после того, как вернулся из больничного крыла, бросил в слизеринку заклинание, от которого она мгновенно оказалась ,в чем мать родила. Линнет и Летиция, ахнув, спешно прикрыли подругу мантиями, но у приятеля Обри, Джона Долиша, камера была уже наготове – он успел заснять наготу девушки. Её колдографии не пошли по рукам лишь потому, что в коридоре вовремя появилась профессор Макгонагалл. Оштрафовав Долиша и Обри, она без церемоний отобрала камеру и унесла к себе в кабинет, пообещав вернуть лишь родителям провинившихся. Родителей и вправду вызвали, но отдуваться Долишу пришлось за двоих: накануне их прибытия Обри нашли на площадке Астрономической башни, замерзшего, почерневшего до неузнаваемости. Он долго не приходил в себя, а когда наконец очнулся, оказалось, что он ничего не помнит. Искать виновных было бессмысленно, хоть профессор Вэнс, по рассказам Марлин, и твердил в учительской, что надо всего-то разложить всех мальчишек-слизеринцев со старших курсов Большом зале и сечь их розгами, покуда не сознаются. Директор на жесткие меры не пошел, да и профессор Вэнс особенно не настаивал: в конце концов, пострадал всего лишь рейвенкловец, а они в его глазах были «заумниками», что немногим лучше «подлецов».

- А вообще, - Марлин улыбалась, - я бы посмотрела на такое представление.

- Гадость какая! – фыркала Мери. – Тебе что, голой Мелифлуа в коридоре не хватило?

- Ох, Мери, она девушка, а у меня… Как бы сказать… Традиционные вкусы. Голая девушка мне неинтересна. А вот раздетый парень…

Алиса, покраснев, убегала готовиться к экзаменам. Она-то, в отличие от Мери, давно поняла, что с Марлин спорить бесполезно: Маккиннон на каждое возражение лишь насмешничала.

- А тебя Сириус не приревнует? – вступала в разговор Лили. – Не думаю ,что ему понравилось бы то, о чем ты мечтаешь.

- Ой, напугала, - Марлин вытягивала ровные белые ноги. – Он сам тот еще фантазер. Кровь, что делать. Я вам не рассказывала, что вытворяли его милая тетушка Лукреция и его папаша, когда были детьми?

И она начинала очередную историю, казавшуюся Лили утрированной по жестокости и непристойным подробностям. Но даже если то была и правда, непонятно, зачем Сириусу в глазах девушки порочить семью, пусть и такую.

К февралю снег насыпал сахарные сугробы, гулять по которым было необыкновенным удовольствием, если только не попасть в пургу. Малыши до одури играли в снежки, строили во дворе крепости и лепили снеговиков. Однажды в воскресение, когда солнце золотило обряженные инеем деревья, Джеймс предложил Лили прогуляться до Хогсмида.

Погодка стояла в тот стояла настолько славная, что в Хогсмид выбрались, казалось, все, кто имел на это право. Лили улыбалась, глядя на вереницу зимних плащей и пальто, тянувшуюся далеко впереди их с Джеймсом и не думавшую заканчиваться позади них. Вблизи блестели на солнце каштановые локоны Изабель Крейл, шедшей под руку с Айзеком Гольдштейном, пепельные косы Пандоры Касл контрастировали с ореховыми волнами волос Эммы Фиорелли, в которых покачивались неизменные алые банты. Где-то впереди шли и Сириус с Марлин, и еще мелькало в толпе коротенькое синее пальто Нелли Гамильтон. А совсем рядом вышагивала под руки с отцом и с Аластором Грюмом Мэрион Риверс: отец и его друг встретили её у порога Хогвартса. Нарочно пришли навестить. Вон присоединился к ним профессор Вэнс, и завязался спор, но Лили сейчас было лень вслушиваться. Припав к плечу Джеймса, она взметывала острыми носами зимних ботинок снег.

Отделившись от толпы – лишь группка из Риверсов, Вэнса и Грюма еще брела неподалеку – Джеймс и Лили застыли в раздумьях, куда бы им сходить сегодня: кажется, по одному разу они точно побывали во всех интересных заведениях Хогсмида.

- А может, заглянем в «Кабанью голову»? – Джеймс взлохматил вихры. – Местечко подозрительное, но там ты точно еще не бывала. Особенно интересен, скажу тебе, сам хозяин.

- Хозяин? Это почему?

- Он брат самого…

По снегу метнулся зеленый отсвет, раздался протяжный вопль. Джеймс и Лили обернулись, и первым, кого они увидели, был упавший на колени Айзек Гольдштейн, прижимавший к себе безжизненное тело Изабель Крейл. Четыре темные фигуры в тяжелых плащах с капюшонами и в масках наступали на юношу, но он их не замечал, растирая подруге щеки снегом – видно, надеялся так заставить её прийти в себя. Наверное, в следующую минуту он упал бы в снег рядом с Изабель, если бы навстречу пущенному заклятию подоспевший Грюм не выставил мощный щит. Риверсы и Вэнс также пустили в фигуры по заклятию, те ответили. Новые и новые вспышки рассекали воздух.

- Это… Пожиратели? – пошептала Лили пластилиновыми губами. Она еще не ощущала страха, но тело совершенно не слушалось.