Двадцать один год (СИ)

Лили вспоминала вечно высокомерную и ограниченную Нарциссу, вспоминала рассказ Эммелины о том, кто изнасиловал её сестру - и не могла заставить себя принять, что Северус, пусть за деньги, согласился помогать этим людям. Но о нем не хотелось думать: спускался вниз полусонный Джеймс, надо было усадить его и подать тарелку, вилку, нож, тосты - он бы взял, но у него же еще глаза слипались, а Лили нравилось заботиться.

Ремус и Питер в Годриковой Впадине не появлялись. Питера Лили пару раз встречала в Министерстве, он работал, кажется, в отделе по борьбе с незаконным использованием изобретений магглов. Непрестижная должность, платят мало, но бедняга, всегда скромно себя оценивавший, был рад и тому.

- Зато я приношу пользу, правда же? - улыбался он, обнажая крупноватые передние зубы.

О Ремусе ему тоже ничего не было известно.

- Я последний раз видел его в начале сентября. Он говорил, что отправляется в путешествие по Йоркширу. Странно, он почему-то не пишет…

Лили было тем более тревожно, что теперь, после нескольких месяцев работы в аврорате, она стала понимать, что значит в волшебном мире быть оборотнем. Однажды Грюм передал ей целую тележку папок с делами и приказал отвезти в департамент, занимавшийся магическими тварями.

- Амбридж на глаза лучше не попадайся: вредная баба, любому настроение испортит, а красивых девчонок вообще не переваривает. Лучше отыщи кабинет Кейджа, это её заместитель, он мужик что надо. Если начнет вопросы задавать, запиши, я через камин с ним свяжусь.

- А разве этот департамент с нами сотрудничает?

- Ну конечно, тем более теперь. Оборотней тех же как-то контролировать надо. А то ведь Безносый их на свою сторону норовит переманить. А они, понимаешь, твари крайне опасные.

Лили вспомнилось, как в замок принесли тело Кристины Олливандер. Но ведь Ремус тогда так переживал. Стало быть, не все оборотни - ненавидящие людей чудовища?

-Здесь отчет о преступлениях, совершенных оборотнями, за последний квартал.

Кабинет Максимуса Кейджа оказался заперт, а возвращаться не хотелось. Лили решила подождать и покатила тележку в сторону, к тому месту, где стояла скамья для посетителей. Рядом, у открытой форточки, курили два молодых человека.

В одном она без труда узнала очень мало изменившегося Джона Грина, а вот другой - невысокий, крепко сшитый, с аккуратной щеткой усов “а-ля Барти Крауч” - был ей незнаком. Он казался несколькими годами старше собеседника, и в голосе его звучали интонации наставника, поучающего огорченного ученика.

- Ты слишком строптив. Люди этого не любят, им не нужен твой характер. Им нужно, чтобы ты угождал, но угождал ненавязчиво, чтобы они не чувствовали неловкости.

- Омерзительно это, Максимус, - Джон стряхивал пепел. - Угождай на службе, угождай в семье… В конце концов, сколько можно позволять вытирать о себя ноги? Я мужчина, и у меня тоже есть гордость! Я хочу уважения к себе. Я его достаточно заслужил, по-моему: работаю честно, у тестя и жены денег не прошу, даже вот из вредных привычек - разве это… - он повертел сигарету в пальцах.

- Ты пока еще мальчик, - осадил его старший. - Мелкая сошка. В обществе уважают либо за возраст, либо за статус, а лучше, если есть то и другое. Так что сцепи зубы и делай карьеру.

Джон горько мотнул головой.

- Ах, а как хочется-то всего и сразу. Вот вчера секретаршу новую видел у тестя - такая сладкая…

- Оставь, знаешь, я пошлости не люблю, - остановил его собеседник и заметил Лили. - Мисс, вы ко мне?

“Ну конечно, какой тут еще может быть Максимус?”

- Что же вы стоите? Пройдемте. Джон, пойдем, надо будет проверить, что нам принесли.

Взгляд Грина скользнул по её ногам, но Кейдж выглядел равнодушным.

- Оборотни, оборотни… - рассуждал он, помогая вынимать дела из тележки. - Страшные твари, однако. Мисс Амбридж абсолютно права в их отношении. Гетто было бы наилучшим выходом из ситуации. Правда, пришлось бы окружить его мощными антиаппарационными чарами и поставить такую охрану, чтобы они не вырывались.

- Да просто перебить всех носителей ликантропии, - фыркнул Джон. - Разве их можно считать людьми? Мисс… Эванс, кажется? Я вас помню по Хогвартсу. Мисс Эванс, вы видели оборотней?

- Не сталкивалась, - соврала Лили, хотя руки невольно похолодели.

- Но, наверное, помните ту бедную девочку? Мэрион говорила, оборотня могли натравить Пожиратели, но я не уверен. Эти твари способны напасть без всякого повода. Я видел их на регистрации. Грязней любого бродяги, и наверняка мозги на том же уровне, а уж о морали они не слыхивали.

Лили немного удивило, с какой легкостью Джон вспоминает Мэрион: казалось, он не чувствовал ни малейших угрызений совести за то, что оставил её тогда - но скоро её заняла другая мысль. В школе еще можно было скрывать болезнь Люпина, но каково ему будет теперь? Ему нужно где-то работать, а если оборотни проходят регистрацию, работодатели, наверное, будут знать о ликантропии. Даже если Ремуса примут куда-нибудь, неужели его ждет такое же презрение и отвращение, какое высказал сейчас Джон Грин? Разве добрый, чуткий, вдумчивый Люпин такое заслужил?