Двадцать Пятая из рода Белых ведьм. Тайны коттеджного поселка

Домовые же, наоборот, потеряв к книгам интерес, уже перебрались на кровать, чтобы лучше разглядеть новорожденную.

– Ну, здравствуй, будущая хозяйка, – Митрофан Демьянович слегка коснулся рукой детских пальчиков и смешно причмокнул губами.

Девочка повернула к домовому головку. Несколько секунд серьезно смотрела на него, а потом задергала ручками и ножками и радостно заулыбалась беззубым ротиком.

– Ты посмотри! – удивились бабки, – такая маленькая, а уже может видеть домовых!

***

Наступил вечер. Мужчины ушли в баньку, женщины собрались в спальне Cтолетней.

– Ну, а теперь, девочки мои, слушайте меня внимательно, – тихо произнесла та, когда все расселись вокруг нее.

Ее дочка семидесяти пяти лет, пятидесятилетняя внучка и двадцатипятилетняя правнучка выпрямились и приготовились слушать. Крохотная Анастасия засыпАла на прапрабабкиной кровати под колыбельную, которую тихонько напевали ей домовые Митрофан и Евдокия.

– Сегодня я собрала всех вместе вот почему. Если верить легенде, то иногда наш род прерывается. Это происходит, когда у двадцать пятой рождается не дочка, а сын. Заново возродить род должна уже его дочь. Но за право продолжить семейную ветвь двадцать пятая должна сразиться со злом и победить его. Иначе зло погубит ее сына и его детей, и наш род сгинет. Вроде бы в наших предыдущих ветвях уже были Двадцать Пятые… ничего не утверждаю. Просто передаю вам слово в слово все то, что слышала от своей матери. Наша нынешняя ветвь возродилась в тысяча триста шестьдесят пятом году. Прошло шестьсот лет, за это время родилось двадцать четыре поколения… точнее, уже двадцать пять…

Прапрабабка замолчала, женщины сидели, застыв, словно каменные изваяния.

– …если верить преданиям, наша Анастасия и есть Двадцать Пятая. В тысяча девятьсот девяностом году она должна родить мальчика, а он в две тысячи пятнадцатом станет отцом девочки. От его дочери пойдет новая ветвь. Но это если наша малышка одержит победу. А вот над кем и как, не знаю. Как мы не берегли наши книги, ранние записи в них не сохранились. Только те, что были сделаны после семнадцатого века, – кивнула она на истлевшие рукописи и вздохнула.

– …с Евдокией и Митрофаном мы перечитали все сохранившиеся листы. На них в основном рецепты настоек и мазей, и советы, когда и как лучше собирать растения, и для каких лекарств их использовать…

– А колдовские секреты там есть? – перебила прабабку мать Анастасии, двадцатипятилетняя Светлана, и с любопытством потянулась к раскрытым книгам.

Прабабка посмотрела на нее с жалостью, – глупая ты. Ну, какие колдовские секреты могут быть в нашей семье? Мы никогда не летали на метлах и не превращали непослушных детей в пауков. Мы, белые ведуньи, испокон веков лечили. Особенно в этом преуспели наши бабки и прабабки, жившие в глубокой древности, когда медицины еще не было. Кто-то собирал лечебные травы и коренья и делал из них мази и отвары. Кто-то придумал использовать пиявок для кровопускания. Одна наша прародительница приспособила для лечения больной спины пчелиный яд. Одни лечили людей, другие животных. Все это они записывали и передавали следующим поколениям, которые, в свою очередь, совершенствовали рецепты и записывали новые, более эффективные. Вот в чем наша сила. Именно поэтому в нашем роду так много врачей.

Женщины закивали.

– Для простых людей мы, конечно, колдуньи. Мы можем снимать сглаз и порчу, отводить привороты. Руками залечиваем ожоги, раны и даже несложные переломы. Нам под силу заглядывать в прошлое и будущее, этим мы пользуемся, чтобы предотвратить беду, которая грозит человеку. Еще мы видим домовых. А вообще мы обыкновенные, такие же, как и все.

Женщины заулыбались.

– Всевышний многие века подряд дарует нам нашу силу именно потому, что мы не грешим. Мы только лечим. Так что про всякие колдовские штучки забудь, – столетняя сурово посмотрела на правнучку, та смиренно опустила голову, – и вообще разговор сейчас не об этом…

Все снова замерли.

– Среди книг и рукописей есть отдельный листок… не бумаги, а холста. Запись на нем сделана на старорусском языке. В целом холст неплохо сохранился, потому что покрыт чем-то вроде сосновой смолы. Моя мать строго велела мне его беречь. На холсте упоминание о некой шкатулке. Эта шкатулка принадлежит нашей семье, передается от матери старшей дочери. Наша задача – всегда держать ее при себе, охранять и ни в коем случае не открывать.

– Что за шкатулка? Что в ней? Почему ее нельзя открывать? – посыпались вопросы, младшие женщины удивленно переглядывались, до сегодняшнего вечера для них это было тайной.

– Моя мать ничего не рассказала мне, потому что сама ничего не знала. Она только сказала, что шкатулка не должна попасть в чужие руки, никто не должен ее найти. Шкатулку надо хорошо спрятать. И не открывать! – прапрабабка снова сделала ударение на последних словах.

– А где она сейчас? – с придыханием спросила молодая Светлана.

– В надежном месте. Мы зарыли ее в лесу, – после паузы произнесла Столетняя и посмотрела на свою дочь, та молча кивнула.

– Что в ней может быть? – женщины не сводили со старшей глаз.