Двадцать семь костей

Марли повернулся на скамейке, наблюдая, как Роджерс медленно плелся к своей хижине, низко опустив голову. Потом он увидел, что тот поднял голову, встал посреди дороги, снял очки без оправы, заслонил ладонью глаза от измороси, прищурился, глядя в темноту, из которой вынырнули горящие фары автомобиля, потом повернулся и побежал на кухню, словно аист, не сгибая колен. Его длинная дремучая борода перекинулась через плечо и развевалась по ветру.

Марли поднялся со своей лавки и босиком побежал к подъезжающей машине. Это случилось прежде, чем Холли успела поднять голову.

— Это «ровер», — сказал Роджерс Марли, когда мальчик приблизился к нему. — Это «ровер»! — крикнул он остальным, размахивая руками, как крыльями мельницы.

Льюис почти сразу обнаружил изъян в своем плане. Если он решил играть роль героя и спасителя маленькой девочки, то полиция наверняка захочет знать, где находятся остальные, и от него потребуют показать пещеру. Но даже если он взорвал Бенни и Пандера, Эппы могли уцелеть. Пройдут дни, прежде чем они умрут, возможно, недели, если им удастся найти воду.

Он стал лихорадочно соображать, как разрешить эту проблему, пока они с девочкой бежали к «роверу». Неожиданно он почувствовал, что нечто гораздо более теплое, чем дождевая вода, стекает по его шее, и понял, что рана, нанесенная ему Бенни в среду ночью, каким-то образом открылась. Рана в голову… Все верно, рана в голову… Это как раз то, что ему нужно.

Он знал, что еще должен сыграть это убедительно. Льюис упал на колени посреди дороги. Девочка помогла ему подняться, в ее глазах была тревога. Согнувшись почти пополам, положив свою тяжелую руку на ее маленькое плечо, в то время как ее тонкая ручка обнимала его за талию и ее слабенький голосок подбадривал: «Давайте, мистер, осталось совсем немного, пожалуйста, не умирайте, мистер», — он пробирался через дождь, пока не оказался около «ровера».

Представление продолжилась. Машину Льюис вел медленно, щурился, едва не ложился на руль. Он притворился, что не знает, куда ему ехать, когда они добрались до Серкл-роуд. Она указала направо.

Когда они проезжали поворот к аэропорту, он затормозил, сделав вид, что потерял сознание. Она настойчиво колотила его руками, трясла за запястье. «Пожалуйста, мистер, пожалуйста». Он «пришел в себя», поехал дальше по восточной оконечности шоссе на юг, мимо мангровых болот, потом на запад, миновав поворот к поместью Апгарда, наконец они добрались до указателя на поворот к поместью Тамаринд.

— Здесь, — сказала она, — поворачивайте здесь.

Льюис велел ей надеть ремень безопасности, и, когда вдали замаячили огни Кора, он тяжело откинулся на спинку своего сиденья, убрал ногу с педали газа, закрыл глаза и пристегнулся.

«Лендровер» продолжал ползти, покачиваясь из стороны в сторону, словно умирающее животное, пока около ворот окончательно не съехал в кювет и не врезался в полицейскую машину, оставленную здесь Пандером несколько часов назад. Правда, «врезался» было, пожалуй, слишком громко сказано — «ровер» стукнулся в патрульную машину сзади, а затем стал настойчиво подталкивать ее, словно пес, пытающийся обнюхать зад другой собаки.

Марли подбежал к машине первым. Он увидел Апгарда, лежащего на руле. Рядом с ним сидела Дон, беспомощно сражавшаяся со своим ремнем безопасности. Передняя и задняя пассажирские двери были заблокированы деревянной изгородью рядом со сточной канавой. Марли попытался открыть ногой дверь водителя, но упал на спину. Хитрец Роджерс подхватил его и помог подняться. Шеф Коффи распахнул дверь, оттолкнул Апгарда от руля, выключил зажигание… Дон переползла через колени Апгарда на руки Коффи. Она не плакала, пока он не отдал ее Холли, которая уже рыдала, как, впрочем, и Доусон. «Женщины», — подумал Марли, а потом и сам заплакал.

2

Стена обломков, перегородившая коридор, оказалась непрочной. Она снова обрушилась после взрыва второй гранаты. Услышав звук взрыва, Фил, возившийся у самой стены, отпрянул, но еще одна часть потолка и стен обвалилась на него, прежде чем он успел отскочить, и погребла его по пояс.

Самое ужасное было не то, что он оказался под завалом, и не боль в ногах, которые были сильно повреждены. Весь ужас был в том, что его тазовая кость оказалась раздробленной. Малейшее движение причиняло страшную боль. Пока Эмили и Бенни лихорадочно откапывали его руками из-под завала, который весил, наверное, не одну тонну, он проклинал их каждый раз, когда они случайно задевали его.

В конце концов Фил взмолился, чтобы его пристрелили. Бенни, к которому только что стал возвращаться слух, а жужжание в ушах начало постепенно стихать, сказал, что оставил пистолет в другом зале. Фил поднял голову.

— Знаешь, кто ты после этого? Ты бесполезный кусок дерьма! Даже не смог вытереть свое мачете…

Фил замер, повернул голову в сторону, словно кто-то шептал ему на ухо. Он выглядел удивленным, открыл рот, чтобы сказать что-то, но вместо этого изрыгнул густой поток черной крови.