Двадцать (СИ)

Обратно я ехала на метро, прижав руку к губам, чувствуя вкус его поцелуя вместе со своими слезами, они смешались и горчили на кончике языка. Я плакала и знала, что на меня смотрят. Только мне было наплевать. Мне как будто ампутировали кусок сердца, отодрали кусок души и оставили истекать кровью. Я просто не могла понять и принять, что едва в этой жизни я начала по-настоящему чувствовать себя живой как вдруг все взорвалось ядерным апокалипсисом. Словно я не имела права на все это счастье, на любовь, на бабочек в животе на этого ребенка, который родится без отца.

Камеры я никак не проверю. Это только Леру просить. Леру которая знать обо мне ничего не хочет и слышать о моем имени. Я набрала ее номер дрожащими пальцами предвкушая, что она не станет со мной говорить. Но неожиданно Лера взяла трубку.

- Что ты хочешь? – выкрикнула она и я ощутила себя жалкой тварью, но тут же расправила плечи и подняла вверх подбородок.

- В доме ведется скрытая запись. Найди пленку. До того, как кто-то побывает там!

- У тебя хватает наглости меня о чем-то просить?

- Пожалуйста, Лера. Это важно.

- Для кого важно? Для тебя? Выгородить твоего любовника? Так вот знай для меня вы оба виноваты! И всегда будете! Чтобы я там не нашла!

- Просто найди запись и принеси мне, надеюсь хотя бы это я у тебя заслужила! За все годы!

Лера отключилась, а я прикрыла глаза и снова увидела перед собой лицо Жени. Как он говорил мне и смотрел на меня, как прижимался ко мне как гладил мои волосы. Никто и никогда не гладил мои волосы, не вдыхал их запах, не смотрел на меня вот так.

Сотовый внезапно снова зазвонил, и я увидела номер адвоката. Быстро ответила.

- Да!

- Вашего Женю только что пырнули ножом в СИЗО… вам бы никто не сообщил. Я просто хочу, чтоб вы знали. Тело уже отвезли в морг.

- Что?

Я кажется ее не услышала и медленно оседала на пол вместе с сотовым в руках.

- Евгений мертв, его убили в СИЗО вы меня слышите, Елена Анатольевна?

Глава 21

Прошло шесть месяцев

Тяжело вставать с постели. Тяжело втройне когда особо вставать не хочется. Только одно и держит – шевелящийся внутри ребенок. Как будто вцепился в меня крошечными ручками и не дает утонуть в трясине безнадежности.

Слезы выплаканы, боль пульсирует внутри и разъедает день за днем мое сердце. У меня больше никого нет кроме этого малыша. Если бы не он наверное сунула голову в петлю и все бы закончилось. Если бы знала тогда что вижу его в последний раз сказала бы что люблю. Сказала бы что он значит в моей жизни и как вытащил меня из могилы безразличия, поднял со дна неверия в себя.

Истерик не было, скорее оцепенение, отупение и лишь одно понимание – нельзя так горевать. Для ребенка вредно. Моя врач предлагала мне психиатра и что можно даже в моем положении подобрать антидепрессанты, но я не решалась. Травить малыша лекарствами. Какая-то жизнь от УЗИ до УЗИ. Увидеть, услышать младенца и понять, что я живу не зря. Что вообще все это было не зря. Всего лишь два эпизода любви, всего лишь несколько встреч. Мне даже вспоминать почти нечего… а я вспоминаю. Бесконечно и мучительно вспоминаю его лицо, которое почему-то иногда выглядит смазано, его глаза, его ресницы.

Вспоминаю и стараюсь держать себя в руках, чтобы не взвыть и не начать орать до разодранного горла. Да, у нас не было будущего. У нас не было ничего с ним, что могло бы стать нашим общим и любви даже не было. Мы и говорить о ней не успели.

Долгими вечерами я смотрела в темноту и разговаривала с НИМ. Говорила все то, что не успела сказать. Лежала в обнимку с его вещами, с фотографиями, на его кровати, в его комнате и говорила то, что сказать так и не успела.

Надолго ли я здесь? Не знаю. Ира успела переписать дом на меня. Когда только я даже не знаю. Успела оформить документы еще в больнице. Я могла распоряжаться имуществом, могла в нем жить, имела все права. И все что у меня осталось от преданной и настоящей подруги - это ее могила, куда я приходила с цветами и по долгу сидела на деревянной лавочке с соседней могилки. Памятника еще нет, только табличка с именем и датами рождения и смерти. Сижу часами и говорю с ней о ее сыне, рассказываю о внуке. Потому что уже знаю, что жду мальчика. У меня скоро появится свой маленький Женя. Потому что я даже и назвать его иначе не смогу. Только так. Только именем его отца. Я думаю Ира очень этого хотела бы.

- Прости…я ничего не смогла сделать. Прости, что он не здесь с тобой. Мне не дали.

Тело Жени мне не дали даже увидеть потому что я чужая и не имею никаких прав. Не жена, не мать. Посторонний человек.…Так как тело вообще никто не запросил Женю хоронили на тюремном кладбище под номером 3521. Моя адвокат добилась, чтоб меня впустили. Один раз. Впустили и дали постоять у могилы. Дали просто увидеть всего лишь пять минут. Пять минут провала в адскую темноту и отчаяние на грани с безумием.

Никто не объявился ни родственники, ни какие-то знакомые. На похоронах Иры никого не было кроме двух соседок и меня.