Двадцать третье февраля

– Стоять! – приказала, ощущая, что все, понесло меня. Сейчас будет у нас или все супер, или всему трындец. Ну нет у меня полутонов в эмоциях. – Руки на стену, ноги на ширину плеч, засранец!

– Рокс, ты че… – рыпнулся снова Яр, но я нажала сильнее. Само собой, ему мое удержание что слону дробина, однако же он подчинился и только прошептал вмиг севшим голосом: – Рокс, я…

– Не ты, а я. – Кайфуя от каждого мгновения, я прильнула к его широченной спине. Гризли тряхануло так, будто я его шокером тыкнула, да и меня саму вставило нешуточно. Просто даже прижаться голой кожей вот так к нему, такому же голому, огромному, горячему, пахнущему моим лихорадочным желанием, – уже  почти на грани оказаться. – У тебя было достаточно возможностей начать первым. Но ты их тупо просрал. Так что стой смирно и делай, что я скажу.

Сука, как же я хочу его. Хочу! Развернуть бы сейчас, взобраться, как обезьяна на дерево, как раньше, и направить в себя. Насадиться, чтобы аж искры из глаз, вогнав зубы в твердое плечо, давя вопль, не то соседи точно ментов вызовут. Такое забытое-знакомое ощущение, когда внизу все не только увлажняется, но расслабляется-раскрывается, предвкушая-вспоминая, каково это – принимать его в себе. Испытание не для слабачки, но меня аж узлами крутит от нетерпения испытать это снова. Но нет. У меня тут сегодня важная миссия. Аскета гребанного права стоически воздерживаться лишаю, заодно с э-э-э-эм-мм… определенного рода девственностью. Надеюсь. В смысле, что не пошлет меня со всем этим.

Намылив ладони, принялась скользить по его шее, плечам, вдоль позвоночника, буквально вылепливая очертание каждой вздувающейся в напряжении мышцы, чуть не скуля от головокружительного наслаждения, подкрепляя движения ладоней трением грудью. Напоминая себе каждую секунду, что пока для него, ему, сама нажрусь потом. Яра трясло. Трясло так, что я четко слышала, как он по-звериному зубами клацает. Скользнула пальцами по его ягодицам. Нежно-нежно между ними. Зараза, да он тут словно из дерева вырезан, до такой степени напряжен. Опустилась на колени позади него. Погладила твердые половинки, смывая мыло. Прижалась щекой к одной. Бум!  Яр стукнулся лбом в кафельную стену. Надеюсь, нам ремонт вскоре не понадобится. А и понадобиться – плевала я. Ну, поехали, детка!

– Расслабься для меня, гризли, – прошептала, прикусив и тут же облизав его роскошное полупопие. И одновременно нагло сунула руку ему между ног, обхватывая и, чуть не застонав, взвешивая в руке его тяжелые яйца, что стали поджиматься моментально. И да, я не трогала его ствол пока, но не уловить, что у него стоит, да еще как, было невозможно.

Забив на всякие тормоза и сдержанность, уткнулась лицом прямо между двумя полушариями. Заурчав от жадности и дикого прилива похоти лизнула прежде неприкосновенное тугое, чуть сморщенное мышечное кольцо. Яр взвыл и дернулся отчаянно. Похоже, мог бы – взлетел и потолок макушкой прошиб.

– Рокс!!! – в реве и мука алчного нетерпения, и возмущение. – Что ты дела…

– Подарок вручаю, медведина мой. С праздником тебя! – и приникла снова к его девственной заднице, тут же с силой сжав основание задергавшегося толстого члена.

Само собой, рановато, но у Боевых своя культурная программа на двадцать третье. Так что, берем что и когда есть.

Глава 4

Подъехав к дому, я посидел в салоне минут пять, дожидаясь, пока подперший ширинку болезненный стояк хоть чуть спадет. А все Боев, гад, со своими пробросами про руки и рот. 

 А то я типа совсем дебил и без его гребаных подсказок не знаю, что и как можно… было бы. Если бы я хоть уловил от Рокс намек, что она готова уже. Да я бы морду наглую ей между ног с вечера, как домой приходил бы, засовывал и до утра не вынимал. Вылизывал и дрочил себе, вылизывал и дрочил. Пусть бы она кайфовала, проливалась мне на язык, ничего бы для себя не просил. Да, бля, боюсь, что первый раз мне себя и трогать не пришлось бы. Спустил бы, только вкуса ее хапнув. Только убедившись, что в порядке она там полностью, сунулся бы сначала пальцами.

Руки прямо на руле скручивало, аж скрип на всю тачку только от предвкушения ощутить жар и тесноту Рокс пальцами. Как же я по этому изголодался, почти до одичания. Потому и боюсь самого себя. Ведь меня с ней и раньше накрывало на раз, и в ум, только кончив, и возвращался. Чего только наш первый раз стоил. А если опять так же меня вштырит, только трону… Не-не-не, нельзя такого.