Двадцать третий пассажир

Навстречу своей дочери, которая, пошатываясь, шла к ней.

Удовлетворенный увиденным, Мартин на мгновение прикрыл глаза.

Даже если это был не его собственный сын и даже не ребенок, которого он спас, ему все-таки удалось спасти от смерти мать, воссоединить семью — и подарить Анук улыбку.

И так случилось, что, когда он лежал рядом с «Голубой полкой» на шатком, холодном полу, пропахшем мусором и морской солью, он впервые за долгое, долгое время снова был счастлив.

Даже если и очень короткое время.

До тех пор пока улыбка, с которой Анук шла к своей матери, не исчезла с ее лица и она не толкнула свою мать в грудь. Она сделала это быстрым движением, не очень сильным, даже для девочки одиннадцати лет, но все-таки этого было достаточно, чтобы Наоми Ламар потеряла равновесие и упала спиной вперед в шахту «Голубой полки», навстречу бурлящей воде.

Глава 61

Время шло, и постепенно Бонхёфферу все это смертельно надоело, он был сыт по горло. Во время этого рейса его избил страдающий паранойей полицейский, его любимая крестница покончила жизнь самоубийством, вину за которое бывшая жена его лучшего друга возложила на него самого, в корабельной клинике в одном из холодильных шкафов, положенных по инструкции из-за большого числа пенсионеров на борту, лежал один из офицеров его службы безопасности с простреленной головой. И на этом цепь безумных инцидентов, очевидно, еще не оборвалась.

— Вы не могли бы направлять свое оружие куда-нибудь в другую сторону? — заорал он на молодого человека, который назвался Тиаго Альваресом и, угрожая револьвером, заставил его вернуться в каюту. Здесь Даниэлю было приказано сесть за свой письменный стол, в то время как этот темноволосый латиноамериканец начал метаться по капитанской каюте, как тигр в клетке. При этом он то и дело направлял свое оружие в грудь капитана.

— О’кей, я сижу здесь уже… — Бонхёффер посмотрел на свои наручные часы, — почти двадцать минут, и до сих пор вы мне так и не сказали, какую цель преследуете этим нападением на меня.

Хотя между тем Тиаго не замолкал ни на секунду и много чего рассказал. Тараторя как заведенный, он проявил себя в такой же степени растерянным, как и испуганным пассажиром. Теперь из его рассказа Бонхёффер знал, что Тиаго лишь якобы «по недоразумению» стал свидетелем ссоры одного из офицеров с горничной и с тех пор находился в бегах, скрываясь от этого офицера. Лишь в конце его сбивчивого рассказа Даниэль понял, что речь шла о Вейте Йеспере.

— Теперь вы собираетесь убить меня, как и его? — спросил он Тиаго.

— Я не убивал этого человека, — возразил смуглолицый аргентинец, едва сдерживаясь. — Это он засунул мне дуло револьвера в рот.

— А в самый последний момент передумал и решил пустить себе пулю в лоб.

Бонхёффер рассмеялся ему в лицо. Очевидно, он имел дело с душевнобольным человеком. Возможно, с похитителем Анук?

Он задался вопросом, а был ли вообще исправен револьвер в его руках. Задняя часть барабана была какой-то странной, разорванной, что ли, кроме того, ему показалось, что у револьвера не было курка.

— Это вы похитили девочку? — напрямик спросил он Тиаго. Может быть, Вейт застал его на месте преступления. Тогда имело смысл устранить его со своего пути.

Однако, черт побери, что ему надо от меня?

Хотя Бонхёффер и понимал, что по лицу преступника нельзя определить, совершал ли он вменяемое ему преступление, однако и он сомневался в том, что перед ним был извращенный насильник. С другой стороны, он пронес оружие, обманув службу безопасности корабля, и, возможно, убил из него одного из офицеров по какой бы то ни было причине.

— Я никого и пальцем не трогал, — запротестовал Тиаго. — Это меня должны были убить. Это я нуждаюсь в защите.

Бонхёффер, который между тем не потерял чувство юмора и в беде, улыбнулся и сказал:

— Может быть, вы повторите это еще раз, не размахивая при этом своим револьвером?

В этот момент зазвонил телефон, лежавший в кармане его брюк, однако, прежде чем Бонхёффер успел ответить на звонок, Тиаго приказал ему положить мобильник на стол.

— Послушайте, я должен находиться на капитанском мостике, — солгал капитан. — У вас остается совсем немного времени, чтобы выдвинуть свои требования. Вскоре меня хватятся.

— У меня нет никаких требований. За кого вы меня принимаете?

«За очень опасного типа, — подумал Бонхёффер, — сумасшедшего, да еще и вооруженного».

Возможно, Вейт обнаружил тайное убежище этого Тиаго, каюту 2186, любовное гнездышко, где он силой удерживал Анук. Да, в этом есть определенный смысл, ведь девчушка была обнаружена совсем недалеко от этого места.

— Где ее мать? — отважился Бонхёффер задать вопрос этому чокнутому типу.

— Мать? Какая мать? — удивленно переспросил Тиаго. Он выглядел сбитым с толку, но, возможно, он просто ломал комедию.

— Мать Анук. Она в «Голубой полке»? Если это так, то этот тайник уже обнаружен. Мои люди сейчас направляются туда.

— Что, черт побери, за чепуху вы несете? — спросил Тиаго. — Я не знаю никакой Анук. Я знаю только Лизу.