Двадцать тысяч лье под водой

Когда я присоединился к капитану Немо, я застал его стоящим в глубоком раздумье, опирающимся на скалу и смотрящим на небо. Мне казалось, что он досадовал и чего-то ждал. Но этот смелый и могущественный человек не мог командовать солнцем, как морем. Наступил полдень, но небесное светило все не показывалось.

Нельзя было даже распознать места, позади которого оно скрывалось за густой завесой тумана. Однако вскоре туман разрешился снегом.

— До завтра, — сказал просто капитан Немо, и мы направились к «Наутилусу», двигаясь среди поднявшегося вихря.

Во время нашего отсутствия были закинуты сети, и я с удовольствием стал рассматривать рыб, которых вытащили на борт. Антарктические моря служат убежищем очень большому числу мигрирующих рыб, которые спасаются от бурь, уходя в более северные широты, причем, правда, часто попадают в зубы моржей и тюленей. Я заметил несколько южных бычков, из породы хрящеватых, длиной в дециметр, белых, пересеченных синеватыми полосами и вооруженных шипами; антарктических химер в три фута длиной, с очень длинным телом, с белой, серебристой, лоснящейся кожей, круглой головой, спиной, снабженной тремя плавниками и рылом, оканчивающимся хоботком, загибающимся кверху. Я попробовал их мясо, но нашел его безвкусным, вопреки мнению Конселя, которому оно очень понравилось.

Снежный ураган продолжался до следующего дня. Не было возможности стоять на палубе. В салоне, где я записывал все происшествия во время нашей экскурсии на полярный материк, слышались крики петрелей и альбатросов, носившихся посреди бури. «Наутилус» не стоял на месте, он обогнул берег в полусвете, распространяемом солнцем, касавшимся края горизонта, продвинулся всего миль на десять к югу. На следующий день, 20 марта, снег перестал идти. Стало холоднее. Термометр показывал два градуса ниже нуля. Туман поднялся, и я рассчитывал, что сегодня нам удастся провести наблюдения.

Капитан Немо еще не выходил из своего кабинета, а я с Конселем сел в лодку и отправился на землю. Почва и здесь оказалась вулканического происхождения; повсюду лава, шлаки, базальты, но вулкана, который все это изверг, нигде не было видно.

Мириады птиц также оживляли эту часть полярного материка. Но здесь и в это время пернатые разделяли свои владения со стадами млекопитающих, и последние кротко взирали на нас своими добрыми глазами. Это были тюлени различных видов; некоторые из них лежали на земле, другие на льдинах, носившихся по воле ветра, иные выходили из воды или возвращались туда.

Эти тюлени еще не сталкивались с человеком, поэтому они и не пугались нас. Их было очень много и хватило бы для нескольких сот кораблей.

— Ну, право, — воскликнул Консель, — я очень рад, что Нед Ленд не отправился с нами.

— Почему это?

— Потому, что как ярый охотник он перебил бы всех зверей, какие здесь есть.

— Ну, положим, не всех, хотя я и полагаю, что нам не удалось бы удержать нашего ретивого канадца приколоть острогой некоторых из этих ластоногих животных. А это было бы неприятно капитану Немо, который противник пролития крови безвредных животных.

— Он прав.

— Вне сомнения, Консель. Но скажи мне, ты, вероятно, уже классифицировал этих прекрасных представителей морской фауны.

— Вашей милости известно, — ответил Консель, — что я не очень-то силен на практике. Вот если бы вы соизволили сообщить мне имена этих животных…

— Это тюлени и моржи.

— Два рода, принадлежащие к семейству ластоногих, — поспешил сказать мой ученый Консель, — порядок cornassiers, группа unguicules, подкласс monodelphines, класс млекопитающих, тип позвоночных.

— Прекрасно, Консель, — ответил я, — но эти два рода тюленей и моржей разделяются на виды, и если я не ошибаюсь, то здесь нам представляется случай наблюдать их. Идем!