Двадцать тысяч лье под водой

There my eye fell upon the compass. Our course was still north. The log indicated moderate speed, the manometer a depth of about sixty feet.	В салоне я кинул последний взгляд на компас. Стрелка указывала на север. Лаг показывал умеренную скорость, манометр - глубину около шестидесяти футов. Обстоятельства складывались благоприятно для осуществления замысла Неда Ленда.
I returned to my room, clothed myself warmly-sea boots, an otterskin cap, a great coat of byssus, lined with sealskin; I was ready, I was waiting. The vibration of the screw alone broke the deep silence which reigned on board. I listened attentively. Would no loud voice suddenly inform me that Ned Land had been surprised in his projected flight. A mortal dread hung over me, and I vainly tried to regain my accustomed coolness. At a few minutes to nine, I put my ear to the Captain's door. No noise. I left my room and returned to the saloon, which was half in obscurity, but deserted.	Я вернулся к себе. Надел теплую одежду: морские сапоги, бобровую шапку, куртку из биссуса, подбитую тюленьей кожей. Я был готов. Я ждал. Только дрожание судна при вращении винта нарушало глубокую тишину, царившую на борту. Я прислушивался, напрягал слух. Не раздастся ли среди этого безмолвия крик, который даст мне знать, что Нед Ленд пойман? Смертельная тревога обуяла меня. Напрасно старался я обрести самообладание. В девять часов без нескольких минут я приложил ухо к двери капитана. Полнейшая тишина. Я вышел из каюты, вернулся в салон, погруженный в мрак и по-прежнему пустой.
I opened the door communicating with the library. The same insufficient light, the same solitude. I placed myself near the door leading to the central staircase, and there waited for Ned Land's signal.	Отворил дверь в библиотеку. Тот же полумрак и та же пустота. Я сел у двери, выходившей к среднему трапу, и стал ожидать сигнала Неда Ленда.
At that moment the trembling of the screw sensibly diminished, then it stopped entirely. The silence was now only disturbed by the beatings of my own heart. Suddenly a slight shock was felt; and I knew that the Nautilus had stopped at the bottom of the ocean. My uneasiness increased. The Canadian's signal did not come. I felt inclined to join Ned Land and beg of him to put off his attempt. I felt that we were not sailing under our usual conditions.	В эту минуту сотрясение корпуса судна значительно уменьшилось и затем совсем прекратилось. Что означает такое изменение хода "Наутилуса"? Благоприятствует ли его остановка планам канадца, или вредит им? Кто знает? Вдруг я почувствовал легкий толчок. Я понял, что "Наутилус" опустился на самое дно океана. Тревога моя возросла. Канадец не подавал сигнала. Меня подмывало бежать к Неду Ленду и просить его отложить побег до другого раза. Нынче наше плавание, - я чувствовал это, -проходит не в обычных условиях...
At this moment the door of the large saloon opened, and Captain Nemo appeared. He saw me, and without further preamble began in an amiable tone of voice:	Но распахнулась дверь салона, и на пороге появился капитан Немо. Увидев меня, он обратился ко мне без всяких предисловий.
"Ah, sir! I have been looking for you. Do you know the history of Spain?"	- А-а! Господин профессор, - сказал он любезным тоном. - А я вас искал! Вам знакома история Испании?
Now, one might know the history of one's own country by heart; but in the condition I was at the time, with troubled mind and head quite lost, I could not have said a word of it.	Если бы он спросил меня, знакома ли мне история Франции, в моем состоянии крайнего смущения и тревоги я не мог бы ему на это ответить.
"Well," continued Captain Nemo, "you heard my question! Do you know the history of Spain?"	- Ну-те? - продолжал капитан. - Вы слышали мой вопрос? Вам знакома история Испании?
"Very slightly," I answered.	- Очень плохо, - отвечал я.