Двадцать тысяч лье под водой

I then related to the Canadian the incidents of the preceding night, hoping to bring him back to the idea of not abandoning the Captain; but my recital had no other result than an energetically expressed regret from Ned that he had not been able to take a walk on the battlefield of Vigo on his own account.	И я рассказал канадцу, что произошло минувшей ночью, втайне надеясь навести его на мысль никогда не покидать капитана; но мой рассказ вызвал у Неда Ленда лишь горькое сожаление, что ему не пришлось принять участие в прогулке на поле битвы при Виго.
"However," said he, "all is not ended. It is only a blow of the harpoon lost. Another time we must succeed; and to-night, if necessary--"	- Однако, - сказал он, - не все еще потеряно! Промахнулся гарпуном, так сказать! Второй раз будем бить без промаха. Нынешним вечером можно попытаться...
"In what direction is the Nautilus going?" I asked.	- Куда ложится курсом "Наутилус"? - спросил я.
"I do not know," replied Ned.	- Не могу знать, - отвечал Нед.
"Well, at noon we shall see the point."	- Ну, что ж! В полдень мы это узнаем.
The Canadian returned to Conseil. As soon as I was dressed, I went into the saloon. The compass was not reassuring. The course of the Nautilus was S.S.W. We were turning our backs on Europe.	Канадец отправился к Конселю. А я, одевшись, вышел в салон. Показание компаса было неутешительно. Курс "Наутилуса" лежал на юго-юго-запад. Мы обернулись спиной к Европе.
I waited with some impatience till the ship's place was pricked on the chart. At about half-past eleven the reservoirs were emptied, and our vessel rose to the surface of the ocean. I rushed towards the platform. Ned Land had preceded me. No more land in sight. Nothing but an immense sea. Some sails on the horizon, doubtless those going to San Roque in search of favourable winds for doubling the Cape of Good Hope. The weather was cloudy. A gale of wind was preparing. Ned raved, and tried to pierce the cloudy horizon. He still hoped that behind all that fog stretched the land he so longed for.	Я с нетерпением ожидал момента, когда координаты местности будут обозначены на карте. Около половины двенадцатого резервуары опорожнились, и наше судно всплыло на поверхность океана. Я бросился на палубу. Нед Ленд опередил меня. Ни признака земли в виду. Ничего, кроме необозримой водной пустыни. Лишь несколько парусов на горизонте. Несколько парусных судов, видимо, выжидавших попутного ветра, чтобы обогнуть мыс Доброй Надежды, прижимает к мысу Сан-Рок. Небо было обложено тучами. Все предвещало бурю. Нед был взбешен. Он напрягал зрение, пытаясь проникнуть взглядом сквозь туман, застилавший горизонт. Он еще не терял надежды, что за этой туманной завесой лежит желанная земля.
At noon the sun showed itself for an instant. The second profited by this brightness to take its height. Then, the sea becoming more billowy, we descended, and the panel closed.	В полдень проглянуло солнце. Помощник капитана, воспользовавшись этим моментом, определил его высоту. На море начинался шквал, мы снова пошли под воду, и люк был закрыт.
An hour after, upon consulting the chart, I saw the position of the Nautilus was marked at 16° 17' long., and 33° 22' lat., at 150 leagues from the nearest coast. There was no means of flight, and I leave you to imagine the rage of the Canadian when I informed him of our situation.	Часом позже, взглянув на карту, я увидел, что мы находимся под 16o17' долготы и 33o22' широты, в ста пятидесяти лье от ближайшего берега. О побеге нечего было и думать. Можете представить гнев канадца, когда я сообщил ему координаты местности.
For myself, I was not particularly sorry. I felt lightened of the load which had oppressed me, and was able to return with some degree of calmness to my accustomed work.	Я со своей стороны особенно не сокрушался. Точно тяжкий груз свалился с моих плеч, и я мог с относительным спокойствием приняться за свои обычные занятия.