Двадцать тысяч лье под водой

"Then, sir, I am forced to believe that you have kept up a communication with Havannah."	- В таком случае, сударь, я должен предположить, что вы поддерживаете связь с Гаваной?
"Not any," answered the Captain. "Accept this cigar, M. Aronnax; and, though it does not come from Havannah, you will be pleased with it, if you are a connoisseur."	- Отнюдь нет, - возразил капитан. - Позвольте предложить вам сигару. Правда, она не гаванская, но, если вы знаток, сигара придется вам по вкусу.
I took the cigar which was offered me; its shape recalled the London ones, but it seemed to be made of leaves of gold. I lighted it at a little brazier, which was supported upon an elegant bronze stem, and drew the first whiffs with the delight of a lover of smoking who has not smoked for two days.	Я взял сигару, по форме весьма напоминавшую лучшие сорта гаванских, но, казалось, скрученную из золотистых листьев. Я раскурил ее у светильника, стоявшего на изящной бронзовой подставке, и затянулся с жадностью завзятого курильщика, лишенного табака уже двое суток.
"It is excellent, but it is not tobacco."	- Превосходная сигара, - сказал я, - но разве это табак?
"No!" answered the Captain, "this tobacco comes neither from Havannah nor from the East. It is a kind of sea-weed, rich in nicotine, with which the sea provides me, but somewhat sparingly."	- Табак, но не гаванский и не турецкий. Море поставляет мне, хотя и не очень щедро, эти редкие морские водоросли, богатые никотином. Вы и теперь вздыхаете о гаванских сигарах, а? - С этой минуты, капитан, я их презираю! -Курите, пожалуйста, сколько вам вздумается, не спрашивая о происхождении сигар. Никакая таможня не взимала за них налога, но от этого, полагаю, они не стали хуже! - Напротив!
At that moment Captain Nemo opened a door which stood opposite to that by which I had entered the library, and I passed into an immense drawing-room splendidly lighted.	В этот момент капитан Немо растворил дверь, противоположную той, через которую мы вошли в библиотеку, и я оказался в ослепительно освещенном салоне.
It was a vast, four-sided room, thirty feet long, eighteen wide, and fifteen high. A luminous ceiling, decorated with light arabesques, shed a soft clear light over all the marvels accumulated in this museum. For it was in fact a museum, in which an intelligent and prodigal hand had gathered all the treasures of nature and art, with the artistic confusion which distinguishes a painter's studio.	Это был просторный зал с закругленными углами, длиною в десять, шириною в шесть, высотою в пять метров. Сильные лампы, скрытые за узорчатым орнаментом потолка, выдержанного в духе мавританских сводчатых покрытий, бросали мягкий свет на сокровища этого музея. Да, это был настоящий музей, в котором мастерской и щедрой рукой были соединены воедино дары природы и искусства в том живописном беспорядке, какой обличает жилище художника.