Двадцать тысяч лье под водой

– Точно! – согласился канадец. – Нам полагается два приема пищи, и лично я с превеликим удовольствием смету и ужин, и обед.

– Что ж, Нед, посмотрим! – сказал я. – Очевидно, эти незнакомцы не собираются морить нас голодом, иначе во вчерашнем ужине не было бы никакого смысла.

– Если только они не хотят нас откормить! – предположил Нед.

– Ваши подозрения совершенно беспочвенны! – запротестовал я. – Уж не думаете ли вы, что мы попали в лапы каннибалам?

– То, что нас не сожрали вчера, еще ни о чем не говорит, – серьезно ответил канадец. – А может, они давно мечтали отведать свежей плоти? В этом случае трое таких здоровых и крепких мужчин, как господин профессор, его слуга и я…

– Бросьте эти глупые идеи, господин Ленд! – осадил я гарпунщика. – И тем более не стоит злиться на хозяев – это может только усугубить наше положение.

– Как бы там ни было, – заявил гарпунщик, – я чертовски голоден, а еду все не несут! Ни тебе обеда, ни ужина!

– Господин Ленд, – возразил я. – Мы должны привыкать к принятому на борту распорядку. Полагаю, наши желудки немного опережают расписание местного шеф-повара.

– Что ж, значит, надо настроить их на правильное время, – философски заметил Консель.

– Узнаю вас, дружище Консель! – раздраженно воскликнул канадец. – Вы так скупо расходуете свои нервы и желчь! Вас ничем не проймешь! Вы готовы рассыпаться в благодарностях, не успев вознести молитву перед едой, и скорее умрете с голоду, чем проявите недовольство!

– А какой в этом смысл? – пожал плечами Консель.

– Смысл в том, чтобы проявить недовольство! Это уже кое-что. И если эти пираты – я называю их пиратами только из вежливости и чтобы не огорчать господина профессора, который запрещает называть их людоедами… если эти пираты воображают, что могут запереть меня в душной клетке, не услышав отборных проклятий, которыми я приправляю вспышки гнева, то они глубоко заблуждаются. Господин Аронакс, давайте начистоту. Как думаете, долго ли они собираются держать нас в этой жестянке?

– Честно говоря, я знаю об этом не больше вашего.

– Но вы ведь можете хоть что-то предположить?

– Я думаю, что по воле случая мы стали обладателями важной тайны. Однако экипаж подводного судна заинтересован в том, чтобы ее сохранить. И если этот интерес окажется важнее трех человеческих жизней, то наше дальнейшее существование под большим вопросом. В противном случае поглотивший нас кит при первой же возможности вернет нас в мир, населенный подобными нам созданиями.

– Если только не решит включить нас в состав команды, – сказал Консель, – и тем самым удержать на борту…

– Ровно до того момента, – вставил Нед Ленд, – пока какой-нибудь фрегат, быстрее и проворнее «Авраама Линкольна», не захватит это пиратское логово и не вздернет нас вместе с командой на грота-рее[51].

– Резонно, мистер Ленд, – согласился я. – Впрочем, насколько я знаю, подобных предложений нам еще никто не делал. А потому нет смысла спорить о том, чью сторону мы должны будем принять в случае необходимости. Повторяю, лучше набраться терпения, действовать по обстановке и ничего не предпринимать – все равно от нас ничего не зависит.

– Как раз наоборот, господин профессор! – Гарпунщик явно не желал признавать поражение. – Мы должны что-то делать!

– Что же именно, мистер Ленд?

– Бежать.

– Даже из «сухопутной» тюрьмы выбраться не так-то просто, а уж из подводной и вовсе нереально.

– Итак, друг Нед, что вы скажете на это возражение профессора? – спросил Консель. – Никогда не поверю, что у американца могут закончиться идеи!

Гарпунщик, явно смущенный, молчал. Обстоятельства, в которых мы оказались по воле рока, совершенно исключали возможность побега. Однако любой канадец – наполовину француз, и мистер Нед Ленд наглядно доказал это своим ответом.

– Господин Аронакс, – заговорил он после минутного раздумья, – а знаете, что должны делать пленники, которые не могут сбежать из тюрьмы?

– Не знаю, мой друг.

– Все просто: им нужно устроиться там поудобнее…

– Верно! – воскликнул Консель. – Куда лучше сидеть в застенках, чем гнить в земле или отправиться на небеса!

– …только сначала надо вышвырнуть вон тюремщиков, смотрителей и надзирателей, – добавил Нед Ленд.

– Бросьте, Нед! Неужели вы серьезно думаете захватить судно?

– Совершенно серьезно, – ответил канадец.

– Но это невозможно!

– Почему же? А вдруг представится удачный случай? Тогда я не вижу причин им не воспользоваться. Если на борту этой посудины всего два десятка человек, они не заставят отступить двух французов и канадца!

Проще было согласиться с доводами гарпунщика, чем вступать с ним в спор.

– Тогда дождемся нужных обстоятельств, мистер Ленд, а там посмотрим, – дипломатично ответил я. – Ну а пока прошу вас набраться терпения. Здесь лучше действовать хитростью. Ваша вспыльчивость может все только испортить. Пообещайте, что умерите свой гнев до поры до времени!

– Обещаю, господин профессор! – заверил Нед Ленд не слишком убедительным тоном. – Буду нем как рыба и кроток как агнец, даже если нас порой забудут покормить!

– Смотрите, Нед, вы дали слово, – сказал я канадцу.