Двадцать тысяч лье под водой (без указания переводчика)

Так прошло пять дней; обстоятельства не изменялись. Каждое утро я выходил на палубу, каждое утро повторялась та же фраза тем же человеком, и капитан Немо ни разу не показался.

Я примирился с обстоятельствами, но 16 ноября, возвратившись в свою комнату, нашел на столе адресованную на мое имя записку.

Я нетерпеливо распечатал ее; она была написана твердым, четким почерком, напоминавшим немецкие буквы.

Записка заключала следующее:

«Господину Аронаксу, на корабле „Наутилус“,

16 ноября 1867 года.

Капитан Немо приглашает господина профессора Аронакса завтра утром на охоту в его лесах на острове Креспо. Он надеется, что господину профессору ничто не помешает принять участие в охоте, а также что и его товарищи будут его сопровождать.

Командир „Наутилуса“ капитан Немо».

Глава XVI ПРОГУЛКА ПО РАВНИНЕ

Каюта, куда мы были приглашены, оказалась арсеналом и гардеробной «Наутилуса». Дюжина скафандровых аппаратов висела на стене в ожидании желающих совершить прогулку.

Нед Ленд, увидев их, отказался в них одеться.

— Мой бравый Нед, — обратился я к нему, — леса острова Креспо — подводные леса.

— Прекрасно, — ответил гарпунщик, сознавая, что его мечты о свежем мясе остаются одними мечтами. — А вы, господин Аронакс, тоже собираетесь облачиться в это одеяние?

— Что делать, друг Нед, если так надо.

— Каждый поступает по своему усмотрению, — ответил Ленд, пожимая плечами, — однако меня могут заставить это надеть только силой.

— Никто вас не неволит, — заметил капитан Немо.

— А Консель рискует облечься? — спросил Нед.

— Я всегда следую примеру своего господина, — ответил Консель.

По зову капитана два человека из экипажа явились помочь нам одеться в тяжелые непромокаемые одежды без швов, сделанные из каучука. По внешнему виду они походили на старые воинские доспехи и отличались гибкостью и упругостью. Штаны оканчивались толстыми башмаками с тяжелой свинцовой подошвой. Куртку поддерживала кираса из медных пластинок, защищавшая грудь от давления воды, позволяя легким дышать свободно; рукава оканчивались мягкими перчатками, нимало не стесняющими движения кисти руки.

Эти усовершенствованные скафандры были значительно лучше безобразных одежд, носимых в XVII веке, каковы, например, латы из пробкового дерева, морские костюмы и так далее.

Капитан Немо, один из его товарищей, по сложению настоящий Геркулес, Консель и я скоро облачились в скафандры; оставалось только закупорить свои головы в их металлические шары. Но прежде чем подвергнуться этой операции, я попросил позволения у капитана ознакомиться с действием ружей, которыми мы вооружены.

Один из экипажа «Наутилуса» передал мне весьма простое на вид ружье, приклад у которого был полый и сделан из листовой стали. Это внутреннее полое пространство приклада служило резервуаром для сжатого воздуха; особый клапан, приводимый в движение спуском, пропускал воздух в металлическую трубку. К ружью был приделан особый ящичек, заключавший в себе двадцать электрических пуль, которые особым механизмом вставлялись в канал ружейного ствола. Заряжание ружья происходило как бы само собой, после каждого выстрела оно оказывалось уже заряженным.

— Капитан Немо, — сказал я, — это оружие превосходно, и обращение с ним донельзя просто. Я желаю возможно скорее его испытать. Однако каким же мы способом достигнем морского дна?

— Господин профессор, вам придется спуститься всего на десять метров, — ответил капитан, — так как на этом расстоянии от дна остановился в настоящую минуту «Наутилус».

— Но как мы выйдем?

— Вы это сейчас увидите.

Капитан Немо просунул голову в медный полый шар, или шаровидный колпак, я и Консель последовали его примеру, причем канадец иронически пожелал нам счастливой охоты. Верхняя часть нашей одежды, или куртки, оканчивалась воротником с винтовыми нарезами, в которые ввинчивалась металлическая маска; в маске, или колпаке, было сделано три отверстия со вставленными в них толстыми стеклами; поворачивая голову в шаре, можно было глядеть во все стороны.

Как только колпаки привинтили к воротнику, аппараты Рукейроля, помещенные на наших спинах, пришли в действие, и мы могли совершенно свободно дышать.

С лампой Румкорфа, прикрепленной к поясу, и с ружьем в руках я готов был отправиться на прогулку по морскому дну. Однако одежда оказалась слишком тяжелой, а свинцовые подошвы буквально приковали меня к полу.

Но видимо, этот случай был предвиден, так как меня и Конселя наполовину втащили и наполовину втолкнули в маленькую комнатку, смежную с гардеробной. Я слышал, как заперли дверь, и мы очутились в полном мраке.