Двадцать великих открытий в детской психологии

В своей статье, опубликованной в 1958 году, Анастази призвала положить конец подобным непродуктивным рассуждениям. Она высказала мнение о том, что вместо того чтобы спорить, на чем лежит ответственность — на природе или на воспитании, или насколько здесь ответственна природа или воспитание, психологии следует сосредоточиться на вопросе о том, каким образом оба эти фактора оказываются ответственными. Другими словами, ясно и понятно, что на психологическое функционирование влияет как природа, так и воспитание, поэтому какие-либо дальнейшие споры по данному вопросу бессмысленны. Вместо этого, по мнению Анастази, следовало бы заняться более важными вещами, например, выяснением того, как уникальный набор генов человека взаимодействовал с его уникальной средой, результатом чего стало формирование уникальной личности, коей является этот человек.

Статья Анастази не была «исследованием» в обычном смысле слова. Скорее, это был научная работа, эссе, выражающее определенную позицию. Автор критиковала старые взгляды на проблему «природа — воспитание» и предлагала набросок того, что, по ее мнению, являлось новым, более продуктивным подходом. Она внесла также несколько предложений по плану проведения конкретных изысканий, которого должны придерживаться исследователи, занимающиеся проблемой «природа — воспитание». Очевидно, что данная работа оказала свое влияние на психологию, поскольку даже сегодня, по прошествии сорока лет со времени публикации, она считается водоразделом всей дисциплины и относится к числу двадцати самых революционных вкладов в детскую психологию. Введение

Свою статью Анастази начала с указания на то, что вопрос о вкладе генов или среды в какое-либо поведение, особенность или психологическую черту — вопрос бессмысленный. Поскольку значение имеют оба фактора, вряд ли можно что-то к этому добавить. На самом деле, нет большого смысла говорить о том, что значение имеют оба фактора, поскольку в действительности нам это ни о чем не говорит. Она также указала на то, что некоторые исследователи пытались заниматься оценкой того, в какой пропорции гены и среда обусловливают определенное поведение, особенность или психологическую черту. Исходя из такой позиции, исследователь мог бы попытаться определить, обусловлена ли способность к катанию на велосипеде на 10% генетическими факторами и на 90% — факторами среды, или, возможно, соотношение равно 25% к 75%. Но Анастази указала на то, что и такой подход неправомочен, поскольку он допускал существо вание того, что она называла аддитивным свойством взаимоотношений между генами и средой. Все дело в том, что совместная работа генов и среды не происходит аддитивно, по принципу дополнительности. Разве есть смысл в словах, что, например, нечто, столь же сложное, как интеллект, является результатом прибавления двух частей генов к трем частям среды? Чтобы узнать что-то полезное, нам необходимо узнать, как две части генов работают совместно с тремя частями среды, производя интеллект.

Анастази считала, что намного лучше рассматривать совместный вклад генов и среды, исходя из того, что они находятся во взаимодействии друг с другом. Определение взаимодействия сводится к тому, что влияние одной вещи зависит от качества другой. В рамках нашего вопроса о «природе — воспитании», мы бы сказали, что влияние среды зависит от типа генов, или что влияние генов зависит от типа среды.