Двадцать восемь дней (СИ)

Кудрявый молчал, подбирая в уме слова. Слабая улыбка задела уголки его губ. Неглубокие ямочки появились на щеках. Мэри внимательно следила за каждым его жестом, будто он был книгой, которую она сотни раз читала, но не могла понять морали.

- Это всё равно, что… – он замолк, пытаясь правильно описать то, что творилось в его голове, – …спросить, почему луна всегда горит на небе не одна, почему ее окружают звезды. Всё равно, что спросить у наркомана, почему он употребляет наркотики, зная, что он уже ничего не понимает, или спросить свечу, из-за чего она плавится, когда зажигается фитиль…

Взгляд его снова опустился. Создавалось впечатление, что ему трудно было говорить. Он выдерживал паузы, чтобы собраться с мыслями, которые после одного выговоренного вслух слова рассыпались на миллионы отдельных частиц.

- И я не могу подобрать слов, чтобы как-то ответить тебе на подобный вопрос, потому что… – начал он, но вновь повисла тишина. – И даже сейчас не могу сказать, почему, – закончил Гарри, опять с трудом проглотив ком в горле.

Кофейного цвета глаза уставились на стол. Ресницы были припущены, казалось, веки вот-вот сомкнуться. Губы Мэри были приоткрыты, но через некоторое мгновение они зашевелились.

- Все равно, что спросить, почему лед тает на солнце, – тихо прошептала она и сразу ощутила, как что-то начало ее душить.

В животе затрепетало, а в груди всё сжалось. К горлу подступил ком, а возможность двигаться испарилась. Мурашки покрыли кожу только лишь от того, что слышалось томное дыхание парня. Гарри уставился на настенные часы, после чего встал, задвинув за собой стул.

- Нужно лечь спать, – он потер правый глаз, устало зевнул и, постаравшись прийти в себя, пару раз поморгал. – Тебя отнести?

Девушка все еще сидела в своих мыслях, но в ответ на его вопрос отрицательно мотнула головой. Лишь через минуту мертвой тишины она открыла рот.

- Я… Я позже приду, а ты спи, – еле слышно выговорила она, сама себя не узнав.

Гарри сделал выражение лица, словно спрашивал, уверена ли она в своем ответе, но Мэри уже даже не смотрела на него. Парень дошел до арки, соединяющей холл со столовой, и трижды обернулся за этот промежуток времени. Он еще прождал около минуты в дверном проеме, но поняв, что она впала в раздумья, не видя и не слыша уже ничего, направился к лестнице.

А девушка сидела, держась за виски указательным и средним пальцами. Сон подступал к векам, утяжеляя их, но она не могла позволить себе лечь. Мысль о парне, только что поднявшемся на второй этаж, не покидала ее почти никогда. Неизвестность того, что творилось в нем и его чувствах, заставляла ее постоянно думать о нем. Его можно было сравнить с фильмом на иностранном языке, вроде китайского или арабского, который она никогда не поймет, но просматривать – просматривала миллионы раз. Часто она представляла, что произойдет, когда она вернется домой. И совершенно не хотелось смириться с тем, что она никогда больше не прикоснется к нему, никогда не посмотрит в глаза, которые горят зеленым пламенем, и не прижмется к его телу, ощутив стук его сердца, передающего вибрацию по ней самой. Просто она не хотела поверить в реальность и суровость того, что когда-то их история просто закончится. Как старую книгу, их захлопнет и уберет на полку в заброшенной библиотеке судьба. В это было трудно поверить. Пятнадцатый день пребывания в Лондоне уже наступает на пяты. Пятнадцатый.

***

Тихие шаги и стук невысокого каблука по паркетной доске был слышен. Приглушенный свет, и лишь настольная лампа горела, освещая серьезные бумаги. Она понимала, это был договор. Нервозность окунула все ее тело. А биение сердца отдавалось в мозгу в виде головной боли. Пальцы дрожали. Мужчина ходил медленно, кругами. Он обходил стол, иногда беря в руки листовки и перечитывая их. Наконец он сел напротив девушки, выдвинувшись вперед и уронив подбородок на переплетенные в замок пальцы. Казалось, он хотел вырвать у нее из горла каждое слово, усвоить всю информацию и получить все обещания, которые ждет. Она не могла медлить и противоречить, ибо знала, что тогда для нее все закончится плохо. Внезапно, собеседник ее заговорил.

- Итак, ты согласна?

Она с трудом проглотила комок, не посмев поднять взгляд. Легкий кивок позволил ему понять всё, что она хотела ответить, но не могла.

- Каковы мои обязанности? – едва слышно спросила она, впервые за свою жалкую жизнь ведя себя столь робко.

Человек в черном хлопковом костюме, явно не из дешевых, задумчиво хмыкнул, но позже вновь открыл рот.

- Докладывать мне всё, что узнаешь, – он замолчал, будто хотел сложить в голове пазл из того, что необходимо было предпринять. – И через неделю будет еще одно задание, но я знаю, что тебе оно дастся проще простого.