Двадцатое июля

— Из вашего ответа я делаю вывод. Либо вы пошли на данные переговоры самостоятельно, без разрешения вашего руководства, либо оно в курсе проведения нашего диалога, но вы по каким-то причинам не оговорили точки соприкосновения наших интересов. В первом случае нам не о чем больше говорить. Во втором вы выслушиваете мои требования, передаете их по инстанции, я получаю положительной ответ и гарантии, и мы продолжаем сотрудничество. — Мюллер вернул сигару в коробку и поднялся: — Итак, какова будет ваша резолюция?

«Если мальчики организовали встречу самостоятельно, с целью захватить меня, — подумал группенфюрер, — то они глубоко просчитались. Отель окружен моими людьми, и вывезти меня отсюда куда-либо им не удастся. Только кретины могут думать, что в мире есть нейтральные страны. Любой нейтралитет подпитывается извне».

Мюллер мог позволить себе спокойное расположение духа. Цюрих и Берн были напичканы его агентами не менее, а может быть, и более, чем оккупированные Париж, Прага, Вена. Даллес, если он действительно такой профессионал, каким его представила агентура, должен был это учесть.

— Присядьте, господин Литш. — Даллес учел все. — Не торопитесь. Мы внимательно выслушаем ваши предложения. И даже на часть из них дадим ответ прямо сегодня. Геро, — обратился он к Геверницу по имени, — налейте, пожалуйста, нашему гостю еще коньяка. И закажите обед. Сегодня у нас будет долгая беседа.

* * *

Скорцени тщательно осмотрел татуировку на плече Куркова. Профессор смог-таки выполнить его просьбу. Икону на правом плече русского он выколол бледными цветами, и теперь создавалось впечатление, будто тот носил эту нательную живопись уже минимум лет пять. Под изображением Богородицы Залиш славянской вязью приписал: «Спаси и помилуй».

— Прекрасная работа, — похвалил Скорцени профессора. — А переживали, что не справитесь.

— Честно признаюсь: волновался, — Залиш робко улыбнулся. — Но приказ есть приказ. Я прекрасно понимаю: в военное время мы, люди науки, должны, нет, просто обязаны оказывать посильную помощь нашим военным.

— И абсолютно правы, — кивнул офицер. — Курков, возьмите винтовку и выйдите на позицию. Стрельба со второго этажа. Господин профессор, не изволите ли взглянуть на достижения вашего пациента?

Сергей достал кожаный непромокаемый футляр, вынул из него находившуюся в разобранном виде винтовку. Отшлифованными часами тренировок движениями он быстро совместил обе ее части, присоединил к ним прицельное устройство, вставил небольшой, на пять патронов, магазин и бегом поднялся наверх.

Выйдя на огневой рубеж, снайпер замер. Вместо привычных мишеней в ста метрах от замка стояли сгорбленные фигуры арестантов.

— Вас что-то смущает? — Скорцени вырос за спиной стрелка.

У Куркова рефлективно сжались все мышцы тела: он знал, что не сможет повторить то, что сделал полгода назад. Всё. Если есть предел человеческим возможностям, то он у него настал.

— Почему вы медлите? — Скорцени направил на арестантов бинокль. — Курков, мне не нравится ваше поведение. Перед вами враги. Вы сами так утверждали. Двое из них коммунисты. Стреляйте!

Курков нацепил на лицо презрительную усмешку и повернулся к начальнику:

— Это работа не для снайпера. По крайней мере лично для себя я не вижу никакой пользы.

Скорцени опустил бинокль.

— Поясните.

— Если вы желаете поставить их к стенке, проще взять автомат. А если хотите провести очередную тренировку, то они для этой цели не годятся. Наши деревянные мишени и то более подвижны, чем этот отработанный материал. Дайте мне автомат, а им — по лопате: пусть выроют для себя ямы.

Курков рассчитал правильно. В глазах командира тотчас отразился блеск азарта.

— Хорошо. Черт с ними. Хоть я и не люблю менять своих решений, но сегодня можно и поступиться принципами. Мы вернем этот сброд в Аушвиц. Но при одном условии. Вы, Курков, должны прострелить ладонь хотя бы у одного заключенного. — Скорцени снова вскинул бинокль и через несколько секунд объявил свой выбор: — Второго слева.

Курков вскинул винтовку, посмотрел в прицел. «Мишенью» оказался владелец морской татуировки. Снайпер быстро передернул затвор, но Скорцени остановил его:

— Мы усложним задачу. Радль, — обратился он к стоявшему поодаль капитану, — вернуть всем арестантам одежду. Надеть на голову шапки. Приказать им хаотично бегать кругами. Нет, в виде восьмерки. Курков, возьмите бинокль. Внимательно посмотрите, как будет выглядеть ваша мишень теперь. — Снайпер отрицательно мотнул головой: нет, лучше он будет привыкать к прицелу. — И еще, Курков. Не вздумайте стрелять до тех пор, пока они не сделают первый крут. Иначе вам зачтется проигрыш.

Пистолетным выстрелом Радль отдал команду о начале забега, и группа заключенных, толкая друг друга, начала петлять по отмеченной капитаном линии.