Двадцатое июля

в 17:00 по радио состоится выступление перед немецким народом рейхсминистра пропаганды доктора Геббельса.

Хайль Гитлер!

М. Борман»

* * *

— Гюнтер, вы связались с рейхсфюрером? — В одном из ближайших полицейских участков Мюллер смог-таки найти нормально функционирующий телефонный аппарат. Первый звонок он сделал Борману, но того не оказалось на месте. Следующий звонок был отправлен им в собственную приемную. — Нет?! А чем вы тогда там занимаетесь? Так восстановите же, черт бы вас побрал, эту связь! Ах, не умеете?! Слушайте, Гюнтер, а зачем вы тогда мне вообще нужны? — Шеф гестапо в сердцах отбросил трубку и направился к машине: — К Шелленбергу.

— На Беркаерштрассе?

— А что, он уже поменял адрес?

Водитель опустил ногу на педаль газа.

Мюллер нервничал. Да и было из-за чего. Связь с Гиммлером напрочь прекратилась. Последнее распоряжение, которое он успел отдать, гласило о необходимости срочного ареста Штауффенберга. Одного. Но и это распоряжение прозвучало из уст Кальтенбруннера. Относительно же других мятежников никаких указаний до сих пор не поступило. С поручением арестовать Штауффенберга Мюллер час назад отправил на Бендлерштрассе штандартенфюрера Пиффрадера и двух его офицеров. С тех пор никаких вестей от них не поступало. Затем пропал Мейзингер. Секретарь Бормана на звонки Мюллера отвечал одно: рейхслейтер в отъезде и когда вернется — неизвестно. Зато Геббельс ему уже все мозги продырявил своими звонками. Четырнадцать звонков за час! Мюллер был вынужден отправить к нему в министерство группу из шести человек. Впрочем, те тоже как сквозь землю провалились. Прямо черная дыра какая-то…

В 17:00 по радио выступил Геббельс. По мнению Мюллера, лучше бы он этого не делал. Теперь вся страна узнала о покушении на фюрера. Хорошо еще, рифмоплет не посвятил всех в подробности ранений Гитлера. В столице и без того творится уже что-то невообразимое. Магазины и кафе закрылись раньше положенного срока. Люди покинули службу и в нервной спешке стремятся как можно скорее добраться до своих домов. В метро сформировались сумасшедшие очереди. Городской транспорт катастрофически не справляется с такой ошеломительной массой народа. И вдобавок ко всему на улицах появились танки. Поэтому до зданий VI отдела РСХА вместо обычных сорока минут пришлось добираться почти полтора часа.

Когда Мюллер без стука, проигнорировав адъютанта Шелленберга, вошел в кабинет шефа внешней разведки, тот разговаривал по телефону, нервно вытирая пот со лба. Увидев Мюллера, он тут же повесил трубку и буквально рухнул на небольшой кожаный диван.

— Что с вами, бригадефюрер? — Мюллер без приглашения прошествовал к столу и бесцеремонно уселся напротив хозяина кабинета. — Вы не в себе? Весь мокрый. Трясетесь…

Шелленберг старательно избегал острого взгляда опытного полицейского, и Мюллер понял: тот, с кем только что разговаривал Шелленберг, был ОТТУДА, сверху. Но не Гиммлер: связь со Ставкой отсутствовала уже несколько часов. Значит, разговор был с Берлином. Геринг и Геббельс мальчишку так напугать не могли. Хотя всякое, конечно, бывает. И все же скорее всего он разговаривал с Борманом. Тот в последнее время частенько проявлял интерес к «маленькому Вальтеру». Или у Шелленберга все-таки есть связь с Гиммлером? «Давно следовало установить здесь прослушку», — попенял на себя мысленно Мюллер.

— С кем вы только что общались?

— С кем нужно, — нашел в себе силы ответить Шелленберг. — Я не обязан отчитываться перед вами.

— В нынешней обстановке обязаны, — устало произнес Мюллер, особо, правда, на реакцию Шелленберга не рассчитывая. Тот и не отреагировал.

— Оставьте. Вам таких полномочий никто не давал. Так что не будем пользоваться ситуацией и тянуть поводья каждый на себя.

Шелленберг поднялся, открыл бар, достал коньяк и два бокала.

— Выпьете? — Мюллер утвердительно кивнул. — Тогда предлагаю выпить за будущее Германии. Право слово, оно того заслуживает, господин группенфюрер.

Папаша-Мюллер взял свой бокал и одним махом осушил его. Сразу полегчало.

— Знаете, о чем я жалею, господин группенфюрер? — Шелленберг снова опустился на диван. — О том, что с нами нет сейчас Гейдриха. Он бы навел порядок. Нет, группенфюрер, это не в упрек вам. Увы, мы с вами находимся в одинаковых условиях. Вроде как при власти и одновременно вроде как аутсайдеры. Понимаете, о чем я говорю?

— Пока нет. Если вы намекаете на службу безопасности, то именно я сформировал ее при Гейдрихе. И не нужно мои лавры перекидывать на чужую голову.

— Да боже упаси! Тем более что этой голове скоро может прийти конец. Вы ведь получили приказ об аресте организаторов заговора? То-то и оно. А вот если к власти придут Фромм и его ребята, мы с вами, группенфюрер, в лучшем случае останемся без работы. О худшем я, пожалуй, промолчу.

— Ваши предложения?

Несмотря на коньяк, взгляд у Шелленберга был совершенно трезвым.