Двадцатый день (СИ)

  - Кукуруза и маис, - сказал профессор Дорринг. - Думаю, если пересчитать, то окажется, что здесь двести пятьдесят одно зерно кукурузы и сорок девять зёрен маиса.

  Василий недовольно фыркнул, но воздержался от комментариев. Он слишком голоден, поэтому схватился за ложку, и жадно съел половину порции. Другие жадно наблюдали за ним, но ничего не говорили - он самый высоким из присутствовавших, с тугим прессом и объёмными мышцами. На распределении никто не стал спорить с его кандидатурой в ВДВ. Последнее время он забросил занятия в качалке, но форму не потерял - каждый вечер после работы занимался отжиманиями.

  За стеной слышался бой барабанов - БУМ-БУМ.

  - Что это? - спросила Марина.

  - Что это? - спросил Василий на английском, направив взгляд на профессора Дорринга.

  - Если бы я знал.

  Наступила ночь, взошла полная луна, небо покрылось мириадами звёзд. Но шум за стеной не прекращался - БУМ-БУМ.

  На пленников напал рой комаров и мошек.

  - Господи, как больно они кусаются! - сказала Марина. - В сумке у меня был баллончик с репеллентом!

  - В сумке у тебя много чего было, - сказал Василий. - Раньше надо было думать о сумке.

  * * *

  Трудно заснуть под бой барабанов - БУМ-БУМ. Но стоит закрыть глаза - как всё наполняют кошмары.

  Вот Василий маленький, он идёт по аллее. Справа - мама, слева - папа. Они ещё живы, они не разбились в автокатастрофе. Папа купил ему машинку, и они гуляют по парку. Клоун протягивает ему мороженое. А потом начинает бить в барабан - БУМ-БУМ. И дико хохотать. Он оглядывается, и видит, как машина отца врезается в столб.

  Он открыл глаза. Всё так же кусали комары. Марина тоже ворочалась - наверно, ей трудно уснуть. Снова закрыл глаза.

  Теперь он в интернате. Серёга Денькин, тот самый задира из старшей группы.

  - А давайте его побреем? - ехидно хохочет он. Василий отбивается, но бесполезно, они старше его и сильнее. Именно после этого случая он серьёзно начал заниматься спортом.

  - Знаете, ребята, побрили, А он всё равно похож на бабу! - хохотал Серёга. - А давайте его...

  Василий снова проснулся в холодном поту. За стеной били барабаны. Василий отошёл за камень, чтоб справить малую нужду. А потом снова лёг. В голову лезли воспоминания, но сон оказался сильнее.

  Вот он достаёт из кармана серебряную монетку, которую подобрал в лесу, пока искал Марину. Змея высунула язык, и шипит на него. А Джим говорит:

  - Сегодня двадцатый день! Ахау, когда взойдёт красное кровавое солнце! - Джим говорит по-русски, и начинает бить в барабан. Ты съел больше других кукурузных и маисовых зёрен. Значит, тебя и принесут в жертву кровавому богу Ах-Пучу!

  БУМ-БУМ!

  Он открыл глаза. Солнце уже появилось на горизонте. Он привязан верёвками к столбу, рядом с ним висят другие пленники.

  Вокруг стоят индейцы и бьют в барабаны. В центре стоит консьерж из гостиницы. В этот раз он одет в обвешанную перьями набедренную повязку. Его тело разукрашено татуировками со странными иероглифами.

  - Вот и настал день расплаты! - захохотал он, на том же ломанном английском. Мы ждали этого момента пол тысячелетия! Мы терпели иго испанцев, но мы не забыли их преступления! Мы отплатим кровью за кровь - реками крови за каждую каплю, которую пролили наши предки! Не будет пощады, когда Ах-Пуч вернётся на землю.

  - Ах, ты ж ублюдок! - Василий плюнул ему в лицо. Консьерж даже не стал вытирать лицо. Он продолжал монолог:

  - Двадцать лет назад на первый день мы принесли ему жертву, как предначертано. Девятнадцать лет назад на второй день мы не отступились от ритуала, и убили двоих. Потом троих, четверых... Сегодня двадцатый день двадцатого года. Если мы всё сделаем правильно - придёт час расплаты! Но мы совершили одну ошибку - вас двадцать один человек, а нашему богу нужно только двадцать жертв. Поэтому вы сами решите, кого нужно принести в жертву, а кто останется в живых.

  Жрец заточил кинжал. А потом вонзил его в сердце профессора. Он вытащил сердце, и начал пить стекающую по руке кровь. Откусил кусок, и протянул другим, что стояли с барабанами.

  - Ах-Пучу, эти жертвы для тебя. Помоги свершиться мести!

  - Другие девятнадцать жертв за вами! - сказал консьерж. - Иначе мы убьём всех.

  Верёвки обрезали. Василий бросился на консьержа в набедренной повязке, но у него затекли ноги, поэтому он бессильно упал. Индейцы вышли, и снова образовалась непроходимая каменная стена. На земле лежали кинжалы. Он не для того боролся столько лет за хорошую жизнь, чтобы умирать сейчас. Он хотел жить! Пускай другие будут жертвами, а он будет среди выживших. Со зловещим блеском в глазах и рёвом он набросился на мужчину, что стоял ближе всего. В нём не осталось ничего человеческого. Мужчина оказался не из робкого десятка. Он перехватил его руку. Другие тоже кинулись за кинжалами. Дети кричали, но недолго - их закололи обезумевшие люди. Женщина решила отомстить за ребёнка, и убила стоявшего ближе других. Через какое-то время на площадке остались двое - Василий и Марина. Женщина плакала. Сверху послышался голос консьержа:

  - Нам нужна ещё одна жертва!

  - Вася, не надо! - она даже не взяла в руку кинжал. - Я же так люблю тебя!