Двадцатый век Анны Капицы: воспоминания, письма

Я только что получил письмо от Тамма, который приглашает меня отправиться с ним на Кавказ, чтобы походить там по горам. Мне кажется, было бы хорошо, если бы К. присоединился к нам. Прежде всего, это было бы очень полезно для здоровья К. Альпинизм заставляет забыть все свои проблемы и сосредоточиться на сиюминутных трудностях. И еще, я буду располагать неограниченным временем и возможностями, чтобы поговорить с К. Я не думаю, что советское правительство будет иметь что-нибудь против того, чтобы К. провел отпуск на Кавказе, и я абсолютно уверен, что и Тамм будет рад этому. Тамм хотел бы, чтобы, как только я приеду в Москву, мы как можно скорее отправились в Теберду, а затем мы поедем в более дикое место, которое называется Домбай (там живут в основном в палатках). Оттуда мы совершим поход либо к Эльбрусу, либо в Сухум. В своем письме Тамму я не упоминал К. (я знаю, что мои письма в Россию просматриваются, потому что несколько месяцев назад я послал письмо Иваненко, которое не было ему доставлено (я не знаю почему), а когда я получил назад, то оно было заклеено куда более крепко, чем это сделал я, когда отправлял его). Если ты считаешь, что это хорошая мысль, отправиться нам с Капицей на Кавказ, то не напишешь ли ты ему об этом? Не могла бы ты попросить его поговорить об этом с Таммом. Но если ты считаешь, что лучше все же не упоминать ни Тамма, ни меня в твоих письмах к К., то ты просто можешь предложить К. провести отпуск на Кавказе в конце июля и поехать в Теберду, где есть Дом отдыха для ученых, и я с ним там повидаюсь. Если по какой-то причине ты бы предпочла, чтобы я не отправлялся с Таммом на Кавказ, сообщи мне об этом сейчас же. Достаточно будет послать мне телеграмму со словами: „Отмени поход“. И ни о чем не беспокойся, посылая мне такую телеграмму.

Я думаю, что будет лучше, если я не стану писать тебе с Дальнего Востока. Твое имя на конверте привлечет внимание. Лучше я буду писать через Кокрофта или Ньюмана. Попроси их показывать тебе все письма, которые они будут получать от меня».

«31 мая 1935 г., Пасадена

Дорогая Анна,

Я возвратился назад с письмами Капицы. Их видели, кроме меня, только Милликен, Штерн, Флскснср и Сцилард. Я не знаю, хотела бы ты, чтобы много людей видели их. На Флекснера они произвели очень большое впечатление. Он ярый защитник личной свободы и очень сильно страдает от подобных вещей. Сцилард рвался что-нибудь сразу предпринять — организовать бойкот СССР иностранными физиками или спланировать и тщательно подготовить какой-нибудь способ побега. Сейчас он снова в Англии, в Оксфорде и, возможно, увидит тебя в ближайшее время.

Я получил от тебя телеграмму „отмени поход“. Телеграмма пришла 29 мая, как раз на следующий день после того, как я написал Тамму, что принимаю его приглашение. С моей стороны было очень глупо не подождать подольше, прежде чем ответить ему. После того как я получил твою телеграмму, я снова написал ему, что, к сожалению, я должен вернуться в Англию раньше, чем планировал, и у меня не будет времени, чтобы отправиться с ним на Кавказ, но что я надеюсь повидаться с ним в Москве. (Я надеюсь, что это было приемлемое объяснение.) Второе письмо я послал авиапочтой и всего на день позже, так что, возможно, он получит его первым. Он может удивиться, что я так неожиданно изменил свои планы, но я решил, что будет лучше не тянуть с отменой путешествия, т. к. он, возможно, забронировал мне место в Доме ученых в Теберде.

Если я могу быть хоть чем-то полезен в Москве (или в каком-нибудь другом месте в СССР), пожалуйста, дай мне знать. Возможно, я смогу поговорить с кем-нибудь из властей, хотя сомневаюсь, что у меня может быть большое влияние, да и язык я до сих пор не знаю достаточно хорошо, чтобы не пользоваться переводчиком. Твое письмо до сих пор у меня, я хочу его получше запомнить, а затем уничтожу, как и все остальные твои письма ко мне, перед тем как въеду на советскую территорию. Пожалуйста, рассчитывай на меня полностью и в твоих делах, и в делах К. Я готов ко всему. Я предполагаю, что повод для „отмены похода“ был тот, что Тамм мог попасть из-за этого в какую-то неприятную историю. Если причина другая, то, пожалуйста, напиши мне, если будет возможно (в письме на Дальний Восток)».

«31 мая 1935 г., Кембридж

Дорогой Дирак,