Двадцатый век. Электрическая жизнь

Эстелла Лакомб была единственной дочерью одного из старших инспекторов швейцарского отдела в департаменте горных маяков. С развитием воздухоплавания пришлось устроить в горах, на разных высотах, маяки, с которыми могли бы сообразоваться в своем курсе воздушные корабли. Так например во Франции: Овернские горы, цепь Пиренеев и Альпы – снабжены, как известно, несколькими рядами маяков, различающихся друг от друга огнями. Высота в полверсты указывается всюду цветными огнями, отстоящими друг от друга на версту. Через каждые полверсты в вышину тянется другой ряд цветных огней иного колера. Ущелья, перевалы и устья долин обозначены вращающимися огнями; наконец, на всех горных вершинах и выдающихся шпицах сооружены первоклассные маяки, сверкающие, словно звезды среди вечных снегов, которые окутывают их подножия. Жителям соседних равнин огни этих маяков, без сомнения, кажутся настоящими звездами.

Участковый инспектор горных маяков Лакомб жил уже восемь лет на Лаутербрунненской станции, в хорошеньком швейцарском домике, построенном близ маяка, вверху Лаутербрунненского подъема, на целую версту выше живописной долины и как раз напротив известного Штаубахского водопада. Пользуясь заслуженной репутацией дельного инженера и добросовестного служащего, Лакомб был очень занят. Обыкновенно весь день, а зачастую также и вечер, уходил у него на разъезды, донесения и надзор за работами на маяках в его участке. Г-жа Лакомб, родом парижанка, довольно много выезжала до выхода своего замуж и считала себя как бы в ссылке теперь, когда ей приходилось жить на живописной Лаутербрунненской станции, где, приблизительно в версте над прежним Лаутербрунненом, выросло новое селение с подъемной воздухолечебницей, в виде изящного казино, которое после полудня подымалось на семьсот или восемьсот метров вверх, а по захождении солнца спускалось опять до прежнего уровня.

Живя летом на Лаутербрунненской станции, в домике, прицепленном словно балкон над горным обрывом, а зимой внизу в Интерлакене, в столь же уютном помещении, г-жа Лакомб скучала и грустила по своему родному, шумному Парижу.

Она не могла, однако, строго говоря, пожаловаться на недостаток развлечений. Мимо станции ежедневно мелькало множество воздушных кораблей и яхт. Суда быстроходного воздушного почтово-пассажирского сообщения между Лондоном, Римом и Каиром посещали эту станцию четырежды в сутки, каждый раз оставляя на ней нескольких туристов, желавших короче ознакомиться с прелестями Швейцарии. Кроме того подъемное лаутербрунненское казино, в летнее время всегда переполненное посетителями, еженедельно устраивало для своих больных великолепные балы и каждый вечер угощало их концертами, или драматическими представлениями по телефоноскопу. Несмотря на всё это, г-жа Лакомб скучала и пользовалась всевозможными случаями и предлогами, чтоб снова окунуться в атмосферу дорогого её сердцу Парижа.

Лаутербрунненская станция

Ей надоело присутствовать, только при посредстве телепластинки, на маленьких вечерах у своих приятельниц, оставшихся парижанками. От времени до времени она отправлялась с электропневматическим поездом, или быстроходным воздушным кораблем, чтоб окунуться в столичную жизнь и появиться на нескольких великосветских собраниях, – так называемых «six o’clock», где, угощаясь модными лекарственными средствами от малокровия дамы перебирают самоновейшие сплетни и впитывают в себя обильно носящиеся в воздухе миазмы злословия и клеветы. Случалось также, что г-жа Лакомб заглядывала на биржу, где иногда играла, в расчете привести таким путем в равновесие свой бюджет, зачастую страдавший избытком расходов над доходами. Биржевая маклерша, служившая ей руководительницей, нередко ошибалась в своих предположениях, и тогда г-жа Лакомб с трудом лишь сводила у себя в хозяйстве концы с концами. Доходы её мужа ограничивались жалованьем в девять тысяч рублей при готовой квартире, a на эти средства, разумеется, можно было лишь кое-как жить в деревне, да и то только при соблюдении строжайшей экономии. Все это оказывалось тем прискорбнее для г-жи Лакомб, что она была большой любительницей посещать магазины. Вместо того, чтобы без хлопот выбирать по телефоноскопу материи или модные товары для себя самой и для дочери, она предпочитала лично странствовать по большим парижским магазинам и, из-за всяких пустяков, напр. из-за какой-нибудь ленточки, мысль о которой случайно мелькнула у ней в голове, готова была тотчас же воспользоваться пневматической трубой, или быстроходным воздушным кораблем, и умчаться в столицу.