Дважды благословенная

— Послушай, — наклонилась вдруг к нему Тори, — пойми же наконец, что ты совершаешь большую ошибку! Отец думает, что Диего меня похитил, но я же сказала тебе, что убежала с ним по своей воле. Если бы папа знал это, он повел бы себя совсем по-другому. Отпусти меня! Если ты вернешь меня в Каса-Верде, за мной приедет Диего и начнется настоящая война, как ты не понимаешь! Это не нужно ни отцу, ни Диего, но именно так и произойдет, если ты меня сейчас же не отпустишь!

Итан посмотрел на нее. Блики от пламени костра делали его лицо задумчивым. Сейчас он выглядел сосредоточенным, казалось, что судьба девушки действительно заботит его, и Тори вдруг почувствовала симпатию к этому человеку. Но тут он, словно отогнав от себя ненужную сентиментальность, произнес:

— Мне нет дела ни до твоего отца, ни до Диего, ни до тебя. Я всего лишь выполняю работу, за которую мне платят.

Тори готова была застонать от отчаяния, но это означало бы выказать слабость. И она лишь молча сжала кулаки.

Пока готовился ужин, Тори молчала. Итан был рад этому. Слишком разговорчивые женщины действовали ему на нервы.

Итан абсолютно не знал, чего можно ожидать от дочери Кэмпа Мередита, но кое-что в ней его удивило. Например, вся эта романтическая ерунда — влюбиться в мексиканца по уши, убежать с ним… Да она просто еще ребенок! Неглупая, может быть, даже хитрая, но, в сущности, еще совсем ребенок. Итан не без разочарования отметил, что ожидал от нее другого.

Дочь Кэмпа Мередита. Итан смотрел на нее поверх пламени костра, горько усмехаясь про себя. У Кэмпа была хотя бы дочь. У Итана не было на этом свете никого. У Кэмпа была земля, деньги, власть, а что у Итана? Был значок рейнджера, и тот теперь валяется в пыли где-то в техасской пустыне. Но главным для Кэмпа все-таки была дочь. И вот теперь Итан один на один с нею… Казалось бы, более подходящего случая для мести и не представить…

Итан вспомнил, с какой болью Мередит говорил о дочери тогда, в салуне, и внутри у него похолодело. Что будет чувствовать Кэмп, если его дочь не вернется? Сколько дней будет страдать, сколько ночей будет просыпаться в холодном поту и рыдать в подушку от бессилия? Итану была хорошо знакома подобная боль… Такое наказание было бы в сто раз ужаснее, чем мгновенная смерть.

Но Мередит не будет просыпаться по ночам и плакать в подушку. Итан вернет ему дочь. Не потому, что тот этого ждет. И не потому, что это было бы справедливым. Просто Итан по-прежнему считал себя служителем закона и смотрел на то, что он делает, как на свою работу.

Принятое решение не принесло Итану облегчения.

Ужин наконец был готов, и, положив на тарелку кусок свинины и порцию бобов, Итан молча протянул тарелку девушке. Та так же, не сказав ни слова, взяла ее, всем видом показывая, что не собирается благодарить. Итан ел машинально, почти не чувствуя вкуса еды, пытаясь заставить себя не думать о Кэмпе Мередите и о той ненависти, которая жила в нем все эти годы.

Тори почти не притронулась к полусырой свинине и плохо уварившимся бобам. Перед глазами ее стоял вчерашний ужин в доме Диего в роскошной столовой, освещенной тремя огромными хрустальными люстрами, за длинным мраморным столом, хотя за ужином присутствовали лишь двое — она и Диего. Все в доме дона Ортеги было роскошным даже по сравнению с ее родным домом в Каса-Верде — шпалеры по стенам, широкая, причудливо изгибающаяся лестница, внутренние дворики с тихо журчащими фонтанами… Своей роскошью дом мог соперничать с любым дворцом. Если бы Тори сейчас была там, то лежала бы на огромной мягкой кровати под высоким балдахином, и одна служанка растирала бы ей виски лимонным соком, а другая готовила бы платье, которое она надела бы к ужину.

Тори резко вскочила и бросила тарелку на землю.

Итан посмотрел на нее без интереса:

— Вам не нравится ужин, мисс?

— И это ты называешь ужином? Да собак лучше кормят! — Отбежав на несколько шагов, она снова повернулась к нему: — Если бы не ты, сейчас я бы уже была замужем за Диего и ела бы нормальный ужин с моим мужем, а не помои в пустыне с тобой! Я люблю Диего, ты понимаешь, люблю! Я была с ним счастлива! Он одевал меня в шелка с ног до головы, окружил меня слугами, готовыми исполнить малейший мой каприз! Я не хочу возвращаться к отцу!

Тори поймала себя на том, что сейчас она действительно так думает, а не говорит все это лишь для того, чтобы позлить этого типа. Но ведь еще час назад она сомневалась, не был ли ее побег с Диего ошибкой? Где же правда? Но уж во всяком случае, она не собиралась рассказывать о своих колебаниях этому Итану.

— Я тебе не верю, — усмехнулся Итан.

Тори уже хотела было разразиться очередной гневной тирадой, но что-то ее остановило.

— Что ты имеешь в виду? — прищурилась она.

Взяв рукой со своей тарелки горсть бобов, Итан отправил их в рот.