Дважды два — четыре

Теперь Лорна повысила голос. Заговорила громко, чтобы Джошуа с Мелани слышали каждое слово. Я хотела ее попросить сбавить тон, но это все равно что махнуть красной тряпкой у быка перед носом. Может, не следовало и начинать.

— Речь идет не о данном сегодняшнем случае, — объяснила я, и, как по мановению волшебной палочки, телефон ожил.

Лорна схватила трубку, когда еще не отзвенел первый звонок, триумфально глядя на меня: «Видишь, как ты не права?»

Я дожидалась конца разговора. Неизвестно, как вернуться к затронутой теме, не выводя ее из себя, и, пожалуй, в конце концов, этого делать не надо. Никогда по-настоящему не понимала, что такое пассивная агрессивность, пока не познакомилась с Лорной. Она живое воплощение пассивной агрессивности: малышка с невинной детской мордочкой, которая никогда ничего не прощает и не забывает. Под трогательной наружностью скрывается бойцовая собака питбуль.

— Так в чем ты меня упрекала, прежде чем я ответила на звонок? — уточнила она, особо подчеркнув последние слова. Вижу: в уголках глаз накапливается влага. Знаю, когда влага выльется, потечет по щекам, ее уже не остановишь. По крайней мере, пока Джошуа не увидит, о чем Лорна наверняка позаботится.

Было известно заранее, что так будет. Но, начав, надо закончить, поскольку неясно, хватит ли у меня сил в следующий раз.

— Я ни в чем тебя не упрекала, — говорю я ровным тоном. Кто-то из нас должен сохранять спокойствие. — Только заметила, что у тебя вошло в привычку не брать трубку, а ждать, пока я отвечу. Буду очень признательна, если разделишь со мной обязанности, вот и все.

Первая слезинка пробивается, прокладывая путь сотням сестер и братьев.

— Ничего не понимаю, — жалобно пищит Лорна. Взяв тон повыше: — Я была в отпуске. Почему ты на меня нападаешь с той самой минуты, как я в дверь вошла?;

— Я на тебя… Ну ладно. Забудем. Бессмысленно продолжать разговор. Просто забудем, договорились?

— Нет, — уперлась она. — Ты не имеешь права меня обвинять, а потом притворяться, будто не обвиняла.

— Не стоило заговаривать, — заключила я. Тем дело всегда и кончается, если я высказываю даже совсем невинное критическое замечание в адрес Лорны. Пора уже усвоить урок.

— Нет, — повторила она. — Ты наверняка говорила серьезно. Наверняка что-то накапливала в мое отсутствие…

— Что тут происходит?

Караул — возник рыцарь Джошуа в белых одеждах.

— Ничего, — говорю. — Все в порядке.

— Ребекка считает, будто я специально не отвечаю на звонки, — доложила Лорна, и вслед за этой репликой по щекам хлынул поток слез. — Думает, будто я выжидаю, пока она ответит. Будто притворяюсь занятой или еще что-нибудь!

Она уже практически рыдает. Я опять превратилась в школьную хулиганку. Интересно, будет ли кто-нибудь вот так заливаться слезами в одиночестве, не имея аудитории? Сомневаюсь.

Джошуа положил Лорне на плечо отеческую руку и вопросительно посмотрел на меня:

— Ребекка?..

Я набрала в грудь воздуха.

— По-моему, иногда Лорна действительно медлит в надежде, что я отвечу. Даже когда я занята, а она нет, — добавила я для ровного счета.

Естественно, он должен понять. С точки зрения Джошуа и Мелани, необходимо, чтобы кто-нибудь вовремя отвечал на звонки и по голосу было понятно, как он рад служить в нашем агентстве.

Лорна страдальчески всхлипнула, удачно рассчитав момент, и Джошуа, повернувшись к ней, встретился с Ниагарой слез. Вновь взглянул на меня, как добродушный, но расстроенный дядюшка:

— Сказать по правде, с этим надо покончить.

Как только он ушел в кабинет, Лорна нервно мне улыбнулась:

— Извини. Я вовсе не хотела причинять тебе неприятности…

Я, не ответив, вернулась к работе. Через несколько минут зазвонил телефон. Она ответила после второго звонка.

Вернувшись после ленча, я увидела Лорну, Мелани и Джошуа, стоявших в пальто. Почувствовала себя отверженной и униженной, когда они вместе пошли в ресторан. Не то чтобы мне так уж хотелось обедать с начальством — собственно, меня не раз приглашали, а я всегда находила какую-нибудь отговорку. Просто когда меня оставляют, а Лорну зовут, верх берут мои худшие параноидальные инстинкты. И знаете что? На сей раз это вовсе не паранойя. На этот раз я беспокоилась обоснованно, потому что по возвращении Лорна смахивала на отпрыска Чеширского кота, наевшегося сметаны. На улыбающегося кота в квадрате.

— Ох, Ребекка, — начала она, не успев снять пальто. — Никогда не догадаешься, что случилось!

Гадать даже и не пришлось — она без передышки все выложила.

— Наверно, не следовало говорить, по-моему, Джошуа с Мелани сами хотят сказать, да только я взорвусь, если с кем-нибудь не поделюсь, а до Алекса не могу дозвониться…

Значит, дело плохо. В голову пришло самое вероятное: Лорна беременна. Носит ребенка от Алекса, и все наши жизни будут неразрывно связаны. У близняшек появится братик или сестричка, плод опрометчивой связи Алекса с дьяволом. Хоть не совсем понятно, почему эту новость хотят объявить мне Джошуа и Мелани.