Дважды два — четыре

К несчастью (или к счастью), когда я собралась пойти поесть, Лорна как раз входила в лифт. Я хотела сказать: «Ничего, спущусь по лестнице», — но это было бы столь явным и умышленным хамством, что пришлось воздержаться. Мы молча стояли в кабине, отсчитывая этажи с пятого до первого, страстно желая, чтобы лифт шел быстрее. На выходе я, решив быть на высоте, сказала:

— Надеюсь, все пройдет удачно.

Она процедила «спасибо»: по-моему, уже кое-что. Я вышла следом за ней на улицу. Естественно, куда бы она ни направилась, я бы пошла в другую сторону. Лорна свернула налево, и, едва я сделала шаг вправо, воскликнула:

— О боже!..

Я оглянулась и увидела Алекса, который стоял, прислонившись к магазинной витрине.

— А, привет, — бросил Алекс, и тут я попалась ему на глаза. Он уставился на меня, игнорируя Лорну, застывшую на месте, и пролепетал: — Ребекка…

— Чего тебе? — спрашиваю, видя уголком глаза, как у Лорны задрожала нижняя губа, а на глаза навернулись слезы. Картина не для слабонервных — все равно что смотреть на маленького ребенка, который готов впасть в истерику, уронив мороженое, а ты ничем помочь не можешь.

— Поговорить надо. Насчет Изабелл.

Лорна вросла в землю, ожидая услышать, что он скажет. А я думаю только о том, что ей надо идти, если она хочет вовремя добраться до «Плюща».

— Мне некогда. И если честно, нечего сказать. Лорна, пошли, я тебя провожу.

Она с места не сдвинулась. Алексу, видимо, тоже некуда идти. Как их оставить? Надо убедиться, что Лорна отправилась по назначению, поэтому я тоже осталась стоять, ожидая дальнейшего.

— Алекс… — пробормотала Лорна.

Он мельком на нее взглянул и вновь обратился ко мне:

— Изабелл тебе говорила, что я прошу у нее разрешения вернуться?

Я кивнула. Лорна охнула, как переигрывающая звезда мыльной оперы.

— Я серьезно, — продолжал Алекс не останавливаясь. — Понял, что несколько последних месяцев были ошибкой, пресловутым тяжелым кризисом среднего возраста, если угодно. Меня всегда тянуло к тебе… я думал, что влюблен…

Невозможно поверить. Прямо перед ним находится женщина, сердце которой он вдребезги и навечно разбил, а он ее практически не замечает.

— Не хочу даже слышать, ясно?

Я схватила Лорну за руку, она вырвалась. Мы привлекли к себе внимание немногочисленной аудитории, состоявшей из служащих магазинов вниз и вверх по улице, что наверняка не пойдет на пользу профессиональной репутации агентства «Мортимер и Шиди».

Алекс не унимается:

— …только я понимал… догадывался… что из этого никогда ничего не получится, и поэтому выбросил из головы, был счастлив с Изабелл, правда. До тех пор, пока… ну, ты знаешь… пока больше не смог выносить. Теперь знаю, надо было держаться. Все было нормально, а дальше сплошные ошибки.

— Нет… — выдавила (я бы сказала, всхлипнула) Лорна.

Алекс, наконец, посмотрел на нее:

— Брось, Лорна, ты же понимала, что это несерьезно.

Как будто она без того не раздавлена вдребезги тонной рухнувших на нее кирпичей… Надо как-то избавить ее от дальнейшего и как можно быстрей отделаться от Алекса.

— Чего ты от меня хочешь?

— Изабелл тебя слушает. В данный момент отвечает отказом, но я знаю, ты сможешь ее убедить, объяснить, что я изменился, хочу вернуться к прежней жизни с ней и с девочками. Я скучаю по детям, Ребекка. И только подумай, со временем мы вновь окажемся вчетвером. Знаю, Дэн передумает, когда мы с Изой помиримся. Снова составим компанию, одну семью. Представь, как сама будешь рада.

Фактически я была бы очень рада дать ему по морде. К сожалению, сейчас не время.

— Не представляю. Теперь уйди. Пожалуйста. Раз в жизни сделай доброе дело.

Алекс помедлил в нерешительности.

— Ладно. Только хотя бы подумай. Каждый заслуживает второго шанса.

— Подумаю, — кивнула я, готовая обещать что угодно, лишь бы он убрался.

Алекс шагнул ко мне, как бы намереваясь обнять. Я отпрянула.

— Спасибо, — сказал он. — Скоро увидимся. — И добавил, кивнув, как случайной знакомой: — Пока, Лорна.

Наконец-то он ушел, слава богу, оставив меня с киселем, прежде известным под именем Лорна Уиттакер. Я схватила ее, как малого ребенка, принялась вытирать салфеткой тушь с ресниц, текущую по щекам, приговаривая:

— Если как следует поторопиться, успеешь.

В такой ситуации можно только прикидываться, будто все нормально, иного выхода нет.

— Не могу, — простонала она. — Домой хочу…

— Нет, — рявкнула я злой собакой, — сначала на ленч! Потом можешь идти домой.

— Не могу.

— Хорошо. Суть в том, что дело надо сделать. Потом, если хочешь, сиди дома неделю, мне плевать.

— Я не могу, Ребекка. — Лорна чуть ли не впервые называет меня по имени не для того, чтобы отдать указание или сделать выговор. — Посмотри, в каком я состоянии.

Вид, конечно, ужасный. Тушь течет, волосы обвисли, напоминая помятый шлем. Понятно, она больше имеет в виду свое эмоциональное состояние, чем внешность, но я не готова сейчас заниматься ее душевными муками и поэтому вновь принялась вытирать ей лицо. Лорна вдруг схватила меня за руку, посмотрела в глаза, приведя меня в замешательство, мягко говоря.

— Не знаю, что делать. Ты должна мне помочь.

— Помогу. Только пойди на ленч.