Дважды контрразведчик

Учеба мне была очень интересна и давалась исключительно легко. Светлыми вечерами на чердаке дома я читал учебники по физике и математике на один-два класса вперед, было очень интересно, дух захватывало. Забегая вперед, скажу, что семилетку эту я окончил с отличием и поступал в техникум без обязательных экзаменов. Очень любил поначалу немецкий язык и даже немного читал, и разговаривал на нем. Но через некоторое время немецкий стала преподавать учительница, старая дева, со злобным лицом, в короткой юбке и жирными кривыми ногами, густо покрытыми рыжими волосами. Весь класс ее люто возненавидел, и она всех нас тоже. Я потерял интерес к немецкому языку, о чем сейчас жалею.

Очень хотел учиться дальше в школе, в 8-м классе, но не было возможности. За 8, 9 и 10 классы необходимо было заплатить по 150 рублей в год, а у нас денег не было. За один трудодень в колхозе маме начисляли 100 граммов зерна. Расчет был один раз в конце года. Пришлось после окончания седьмого класса в 1956 году ехать в Калининград и поступать в железнодорожный техникум.

Переселение

Весной 1957 года мама с сестренками переехала в совхоз «Весновский» в том же Гусевском районе. Это в 25 км на северо-восток от города Гусева. Дали ей для проживания огромный, из красного кирпича, немецкий дом, с коптильней на чердаке. Рядом большой сарай из кирпича с бетонными кормушками для скота. Вокруг дома огромный вишневый сад. Среди вишен – несколько яблонь «Белый налив». Для огорода земли – бери, сколько хочешь. Метрах в 100 от дома такая же усадьба, там поселился литовец с семьей, который избегал нас и в открытую ненавидел русских. Мы отвечали ему тем же. Немцы раньше жили вот такими отдельными хуторами, отделенными друг от друга на 5-6 км. При наступлении наша авиация хутора разбомбила. Остались разбитые здания и большие сады вокруг них. Центральная усадьба совхоза, а там же школа, находилась от нашего хутора в 3 км. Мама на работу, а дети в школу ежедневно ходили туда 3 км и обратно столько же.

У нас снова были корова, поросенок, куры, гуси, овчарка, за которыми, как и за грядками с огородом нужен был ежедневный уход. Мама, как и раньше, работала дояркой. Климат в Прибалтике влажный, трава растет быстро. Пришлось мне много косить траву, грести и сушить сено. Мама купила еще кроликов и поселила их в сарае. Когда грядки взошли и стали созревать огурцы, кролики подрыли стенку в сарае и сбежали на волю. Они расплодились вокруг, нарыв в земле множество нор. Пожрали всё на грядках, доведя маму до слёз.

Она письмом вызвала к нам своего второго брата, оставшегося в живых на войне, – дядю Лёшу. На войне он был снайпером, а после войны в Карелии промышлял охотой и рыболовством. Я читал в привезенной им газете, что он являлся передовиком: за один сезон убил 6 медведей. Дядя Лёша за несколько дней отстрелял всех наших кроликов, и мама снова ожила.

Один раз дядя Леша взял меня с собой на охоту в поля. Мы прошли с ним до вечера более 20 км, и я изнемогал от усталости, а ему хоть бы что. Он был с ружьем, а я без. Два зайца внезапно для меня выскочили почти из-под ног. Мгновенно приложив ружье к плечу, он убил обоих и отдал мне как носильщику. Пока отдыхали и кушали, он рассказал, как охотился на медведей. Было интересно слушать о его житье-бытье. Рассказывал, как в своей деревне после охоты ходили мужики за самогоном к тете Дусе. Когда за ночь пришли в третий раз, она наорала на них и ушла спать, закрыв дом изнутри. Было скучно охотникам, и они притащили на крыльцо самогонщице тушу медведя без шкуры. В темноте туша очень напоминала тело человека. Постучали в окно и спрятались. Тетя Дуся вышла на крыльцо, увидела тушу, вскрикнула и упала без сознания. А их потом участковый долго таскал к себе, брал объяснения.

Как-то я решил проверить чердак над домом. Там, перебирая старую кучу соломы, нашел немецкую винтовку с примкнутым плоским штыком, но без затвора. Винтовку утопил в болоте, а штык мы с пацанами использовали для игр. Вешали на дерево кусок картона и, изображая десантников, метали этот штык-кинжал как в мишень. У меня получалось хуже всех, так как кинжал для меня был тяжел.

Работы по дому было много, но вскоре на каникулах я устроился на все лето в совхоз грабарем. Сначала на ферме меня научили запрягать лошадь в телегу-грабарку. Я этому обучился легко. Уже на следующий день вышел на работу самостоятельно. На лошади сгребал скошенное комбайном сено в валки. Работа тяжелая, пыльная, изнурительная. Проработал все лето и уехал только осенью продолжать учебу в техникуме.

Запомнились вечера, когда с друзьями ходили в ближайший лес, а леса там были искусственные, высаженные людьми. Было множество рвов и окопов, подбитые пушки, танки и многие тысячи снарядов. Открутив у снаряда взрыватель, мы доставали из него пороховой заряд. Это крохотные баранки желтого цвета с дырочками. Через дырочки протянута нитка, которая и соединяет их в один ком.