Дважды не присягают

– Зря ты так, – обиженно протянул Глухой. – Тебе все равно семерочка светит за стрельбу в центре города… Возьмешь на себя Плинтуса сотоварищи – получишь двенадцать. И мы тебя вытянем по половинке.

– Ни хрена у вас не выйдет.

– Еще как выйдет! – зло прошипел Косой. – Не хочешь по-хорошему – будет по-плохому!

– Это как?

– Девчонка твоя по уши в долгах. Одно мое слово – и ей хана!

– На все воля Божья.

– Давно ты стал таким фаталистом?

– С Афгана…

– Да хрен с ней, с Маринкой… Мать лучше пожалей…

Заметив недоуменный взгляд арестанта, Игорь уточнил:

– Будешь выпендриваться – трамвай ей вторую ногу переедет!

Лучше б он такого не говорил…

Володя бросился вперед и впился пальцами в горло обидчика. Глухой, вместо того чтобы прийти на помощь компаньону, растерялся и забился в уголок. Задержись контролер еще на мгновение, Косой остался бы на всю жизнь инвалидом не только в переносном смысле слова. И то – если б выжил! Но прапорщик, ни на миг не отрывавшийся от глазка двери следственного кабинета, в котором происходила беседа, успел среагировать и, ворвавшись в помещение, без раздумий огрел Гриню дубинкой по голове. После чего безжалостно защелкнул на его руках «браслеты», приговаривая:

– Я же вас предупреждал, господа-товарищи: он буйный! Поторопитесь, у вас осталось всего десять минут…

– Нам хватит! – потирая горло, прохрипел Игорь. – Если ты, падло, не подмахнешь добровольное признание, я твой блядский род на корню истреблю, понял?!

– А подпишешь – получишь кучу денег, – оклемавшись от нервного потрясения, миролюбиво предложил Глухой. – Захочешь играть по нашим правилам – маякни через адвоката! Скоро его к тебе допустят… Твоя мамка постаралась…

И действительно, на следующий день Гринько познакомился со своим защитником. Матвей Тадеевич был стар и подслеповат. С его уст постоянно слетали юридические термины вперемешку с галицкими ругательствами. «Чистосердечное признание, шляк бы тэбэ трафыв, смягчает вину…» Что этот хитрый лис будет больше работать не на него, а на Глухого и Косого, стало ясно уже с первых секунд общения. Поэтому Владимир решил сразу расставить все точки над «і».

– Передайте «инвалидам» мои условия: десять штук зелени – и я согласен… Деньги вы лично отнесете Марине. Запоминайте адрес…

Глава 10. Приговор

На воспроизведение – есть такой термин у юристов – потратили несколько месяцев. Оперативники возили Гриню по местам «боевой славы» и подробно рассказывали, как происходило то или иное преступление. После этого Володя делал очередное «чистосердечное признание».

И все равно суд прошел не так гладко, как рассчитывали Левицкий и «команда инвалидов». Судья Платова брала под сомнение каждый эпизод, каждое «доказательство». Может, она просто оказалась порядочным человеком, а, может, больше, чем обвинителям, доверяла свидетелям, без приглашения являвшимся в зал заседаний и дававшим показания, в корне противоречащие версиям правоохранителей. Подлил масла в огонь и эксперт Франчук, утверждавший, что «предоставленная схема не могла быть использована для подрыва автомобиля гр. Плинтусова К. Л.». Тут необходимо короткое пояснение: признаваясь в преступлениях, которые не совершал, Гринько по требованию прокуратуры рисовал схему используемого взрывного устройства, применяя при этом знания и навыки, полученные в военном училище плюс опыт боевых действий в Афганистане. Во главу угла он непременно ставил артиллерийский снаряд, в результате взрыва которого обязательно остались бы осколки, а их-то криминалисты как раз и не обнаружили. Так, например, в случае с Плинтусом, скорее всего, был взорван обычный газовый баллон… Но… Дав показания один раз, люди почему-то не являлись на следующие заседания, а заключением неподкупного эксперта обвинение просто решило пренебречь. Благо, Володин защитник не слишком настаивал на обязательном присоединении его к делу.

Гринько из клетки постоянно вглядывался в зал, пытаясь найти глазами свою подругу, но она так ни разу и не появилась. Однажды ему удалось улучить момент и шепнуть на ухо матери: «Узнай, получила Марина деньги или нет». На следующий день Валентина Александровна передала ответ: «Ее уже несколько недель никто не видел».

Гриня понял, что его нагло обманули и «пошел в отказ». Отвел адвоката, стал требовать проведения ряда независимых экспертиз и повторного вызова свидетелей…

Но ему никто не верил.

Собственноручное признание – по-прежнему царица доказательств во всех демократических странах.

Что написано пером, не вырубить топором…

Глава 11. Должник

Очередной раз перебирая фотографии сына, Валентина Александровна наткнулась на несколько интересных снимков. На одном из них Володя был запечатлен рядом с человеком в праздничном мундире с лампасами. «Герою Афганской войны от генерала Красницкого», – гласил автограф на обороте. На втором – сын стоял в обнимку с курносым мальчишкой в форме рядового Советской армии. Это фото было подписано не так помпезно, зато искренне: «Я Ваш должник навеки. Шура Панкратов». Дальше следовал адрес: город Тула, улица Социалистическая…